— Отсюда попадешь в лоб? — спросила Ксения, кивая на «дирижера».
— Можно, — ответил Алексей, мысленно прикинув расстояние. — Но нужно ли? Мы не знаем, какая последует реакция. Вдруг толпа сбесится и кинется на нас! По развалинам не набегаешься.
— И что ты предлагаешь?
— Они воют и ничего не замечают вокруг. Обойдем и побеседуем с господином Замятинским, приставив пистолет к виску. У меня есть пара вопросов, на которые надо срочно получить ответы.
Карлик дирижировал столь увлеченно, что даже глаза закрыл. Алексей и Ксения беспрепятственно обходят поющую толпу. От людей исходит резкий запах нечистот и плесени, словно ночуют в грязных подвалах, питаются отбросами и никогда не моются. Скорее всего, так и есть. Люди истощены, обветшавшая одежда висит, как на огородных пугалах, лица бледны до синевы. Карлик, напротив, буквально сияет довольством, упругие щеки вздрагивают, полные губы томно изгибаются, показывается розовый язык, тщательно вымытая борода величаво колышется. Дорогой стол из натурального дерева, на котором солирует бывший циркач, покачивается и чуть слышно скрипит разболтанными креплениями.
— Я чую запах дорогой туалетной воды, — бормочет Алексей. — Вот сволочь!
— Убей его немедленно! — кровожадно потребовала Ксения.
— Обиженная женщина превращается в чудовище, — еще тише бормочет Алексей. И громче: — По результатам собеседования, дорогая!
«Дорогая» больно щиплет за предплечье, раздается тихое рычание.
Алексей подходит, молча наблюдает за телодвижениями циркача. Карлик становится на цыпочки, руки тянутся к небу, голова опрокидывается, густая шевелюра ниспадает на спину, разинутая пасть исторгает звуки, похожие на рулады флейты.
— Ни дать, ни взять — Гамельнский дудочник! — с ухмылкой произносит Алексей.
Пальцы сжимаются на гриве, собирая волосы в пучок, неодолимая сила тянет карлика вниз. Шибздик шмякается упитанным задом в землю, словно пушечное ядро, пение обрывается коротким поросячьим визгом. Глаза карлика распахиваются, глазные яблоки наливаются кровью и вылезают из орбит, нарушая все законы природы. Тихо щелкает взводимый курок, пистолетный ствол упирается холодным носом в висок.
— Крякни что-нибудь, пусть поют дальше! — приказывает Алексей.
Карлик с шумом выпускает воздух сквозь стиснутые зубы, грудь вздымается и опадает. Злобное выражение лица сменяется испугом. Но как-то слишком уж быстро!
— И давай без фокусов, нижегородский гудини! — предупредил Алексей. — Ты нам не очень-то и нужен.
Замятинский вращает глазами, взгляд останавливается на девушке. Ксения целится из пистолета прямо ему в голову, выражение лица такое, что Замятинский понимает — убьет с удовольствием по малейшему поводу. Он издает странный горловой крик, после которого унылое пение становится громче.