– Почему же? – пытается возразить Бобби, но поток ее болтовни неиссякаем.
– До чего же это мило! Как сценарий фильма про любовь. Возлюбленная художника уезжает в неизвестном направлении… То есть – художница уезжает, а возлюбленный остается. Герой остается в одиночестве. Герой ломает в ярости миллион зубочисток.
– Не было там миллиона!
– Ну, сто тысяч.
– Тысяча! – торгуется Бобби.
– Или в тоске? Бобби, что заставило тебя переломать десять тысяч зубочисток по одной? Как трогательно, Бобби. Ты выразил в этом акте свой протест…
Бобби закрывает ей рот поцелуем.
Спустя некоторое время он угрюмо молчит, посасывая губу, нечаянно прокушенную подругой. Магда продолжает мурлыкать. Что она делала в Гималаях и где была, если не там, выяснить так и не удалось. Ну, хорошо хоть не ругается из-за зубочисток. Бобби даже не знал бы, как объяснить. Сидели с Доком, думали каждый о своем, говорили только о том, что могли назвать вслух, ломали зубочистки. Хлеб вот еще пекли. Вероятность хлеба в вероятности хлебопечки. Пытались убедиться в вероятности друг друга. Совмещали измерения. Причем тут зубочистки?
– Очень даже причем, – продолжает свой бесконечный монолог Магда, и Бобби почти вздрагивает от того, как совпала ее реплика с тем, что он думал. И поскольку уже почти вздрогнул, следующая ее фраза оказывается не такой ошеломляющей. – Так зачем ты их сломал, если честно?
Выходит, она действительно ответила на его риторический вопрос?
– Видишь ли, котеночек, – осторожно начинает Бобби. Магда вскакивает на четвереньки и шипит в ответ – какой там котеночек, разъяренная кошища. Волосы, утратившие розовый оттенок, как будто приподнимаются и шевелятся вокруг лица, разрастаясь и густея. Зеленые глаза округлились, налились тьмой, выпучены в гневе. Ощеренный рот темно-ал, губы и язык извиваются кровавыми лепестками, влажные клыки блестят. Не лицо – жуткая ритуальная маска из древнего храма.
Бобби нервно моргает. И уже ничего такого, кошмарного лика как не бывало, просто милая девушка играет, подражая тигрице, шипит, подняв руку с хищно изогнутыми пальцами.
– Не называй меня котеночком, ты, страшный большой черный кот. Я твоя страшная большая кошка!
– Очень большая? – с облегчением смеется Бобби.
– Очень, – серьезно отвечает Магда, опуская мягкую лапу. – Огромная просто. Так зачем ты сломал мои зубочистки?
Бобби вглядывается в ее милое круглое лицо. Никакого сходства с жуткой маской. Ни клыков, ни выпученных глаз. Что ему померещилось?
– Ты не просто огромная кошка, – в тон ей отвечает Бобби. – Ты огромная вероятность чего угодно.