Не могу сказать, что всю жизнь мечтал знать о себе такое. Если я состою из электронов, которые с некоторой вероятностью есть, а с некоторой – нет, то и я с некоторой вероятностью существую, а с некоторой… Ну, упс.
Голова слегка кружится от этого знания.
Наверняка я что-то недопонял и переврал. Я вообще во многом неуверен в последнее время. Слишком во многом. Хотя я, конечно, верю в то, что у Дока есть план. Весь опыт на это очень определенно указывает. Есть вероятность, что в Доке присутствует достаточное количество его электронов, достаточное, чтобы сознание работало непрерывно. Есть вероятность, что на моей кухне сейчас сидит та часть Дока, в которой все электроны на месте.
Вероятность Дока пьет вероятность кофе из вероятности кружки, выкладывает на вероятности стола геометрические фигуры из вероятности зубочисток. От этого нагромождения вероятностей мне становится не по себе. Нельзя так жить.
– Док, может быть, моя просьба покажется тебе странной…
– Хм? Что ты хочешь попросить, Бобби?
– Всё, спасибо. Это мне и было нужно: чтобы ты что-нибудь сказал.
Док смотрит на меня пристально, улыбка скользит по губам.
– Что, проверяешь, есть ли я на самом деле?
– Как ты догадался? – спрашиваю я, хотя удивляться тут нечему, он всегда догадывается.
– Я и сам всё время это проверяю, – шире улыбается Док.
– И как?
– В смысле, какой результат?
– В смысле, как именно проверяешь. Ну, и результат, конечно, хотелось бы знать.
Пока он обдумывает ответ, я продолжаю засыпать в хлебопечку ингредиенты по списку, который знаю наизусть: каждый раз я пеку один и тот же хлеб, потому что должно же быть что-то определенное и постоянное, с гарантией и всегда на своем месте. Мой хлеб. В моем доме. Всегда, пока я жив.
2. Док
Бобби склоняется над распахнутым чревом хлебопечки, серебряной ложкой кладет сахар. Вопрос Дока застает его врасплох.
– Бобби, – говорит Док. – Бобби, что ты помнишь про Климпо?
Бобби оборачивается – ясноглазый, жизнерадостный, как младенец с коробки молочной смеси. – А что я должен помнить про Климпо, Док? – во взгляде и голосе абсолютная готовность предоставить Доку всю информацию по теме – и такая же абсолютная пустота: информации нет.
– Да ничего. Забей.
– Ага, – с облегчением выдыхает Бобби и отмеряет соль.
Док смотрит на него еще пару-тройку секунд, отворачивается, доливает в кружку кофе из тяжелого фаянсового кофейника, красного с белыми уточками. Пьет, молчит.
– Кстати, интересно, что ты об этом спросил, – вдруг говорит Бобби. Голос звучит глухо и как будто хрипло. Бобби откашливается. – Я как раз перед этим думал о Климпо.