Вспышка возникла прямо посреди ясного синего неба, как будто весь город перед нами был не настоящий, а нарисованный – невероятно реалистичная картина, фотообои. И как будто в бумаге, посреди неба, прожгло дырку, и из нее полыхнуло так, что дома, деревья и небо с редкими облачками на миг стали плоскими. И в то же мгновение Док покачнулся, нелепо взмахнул руками и рухнул лицом вперед. И оказалось, что город «нарисован» не только на вертикальной плоскости перед нами, но и на горизонтальной, начинавшейся прямо у ног Дока, от самой кромки кирпичной стены, на которой он стоял и из-за которой я выглядывал. Док полетел вперед, но вместо того чтобы упасть вниз с высоты, мягко скатился по серому мареву куда-то влево. Еще через секунду, стряхнув Дока в небытие, марево выровнялось и снова раскрасилось стенами, крышами, деревьями и чирикающими воробьями.
Почему я не плюнул на всё и не спустился обратно вниз по лестнице? А что мне там было делать, внизу? Поднимать бунт против серьезных людей? Предупреждать остальных? О чем предупреждать – о том, что мы живем в нарисованной на обоях реальности, в которой Дока больше нет? Не знаю, может, и стоило. Но тогда я был настолько оглушен, что, как заводной, подтянулся, перекинул ногу через гребень стены, сел, потом поднялся и, сжав челюсти, уставился в ту же точку, в которой небо вспыхнуло несколько секунд назад. И оно вспыхнуло снова, безошибочно нацелившись точно мне в грудь. Я зажмурился – но боли не было, просто мягкий толчок и ощущение замедленного падения, как будто сквозь вату. А когда я открыл глаза, Док уже успел подняться на ноги и спокойно, деловито отряхивал пыль со штанов.
А дальше, я так вспоминал во сне, серьезные люди учли ошибку: остальные поднимались на стену уже по одному, и никто больше не видел, что случается с предыдущим. Нас не обманули, мы действительно остались живы и целы, а что мир будет для нас прежним – этого нам никто и не обещал. Вот так и вышло, понимал я, что мы с Доком помним, но не говорим об этом даже между собой. И с остальными не говорим. Но я точно знаю, что Док помнит, а другие не помнят – потому что поодиночке люди легко все забывают, а он забыть не может, потому что я был с ним и его видел. И я понимал – тогда же, во сне, – что в нашей команде еще кое-кого не хватает – кого-то, кто тоже был до того эксперимента.
И я боюсь. Боюсь, что если расскажу Гайюсу про этот сон, то меня аккуратно изымут из этой реальности и денут неизвестно куда. И не только меня. Еще Дока. Потому что я не уверен, что это сон. Современная физика – страшная наука.