«Минувшего генваря 16 числа к вечеру был Великий Совет в Сенджамсе, в котором подписан трактат между дворами Английским и Прусским».
Каждая из сторон обязалась помогать другой против нападения.
Этот трактат, названный Вестминстерским, успокаивал Англию за Ганновер, европейское ее владение, и развязывал ей руки для колониальной войны с Францией.
Сэр Чарльз Генбури Уыльямс в течение полугода убеждал русских, что они останутся «азиатской ордой», если не влезут в драку с Фридрихом.
В том же самом русских убеждали, и не только словами, еще несколько сэров, предшественников сэра Чарльза Генбури Уыльямса.
Вероятно, после подписания Вестминстерского трактата придется убеждать варваров в чем-нибудь другом.
Да, это верно, что в трагедии, если она хороша, зритель должен не только поплакать, но и от души посмеяться.
— Россия находится на услужении Англии, — сказал Фридрих II, а мы с королем Георгом стали добрыми союзниками. Надо думать, что солдаты, которых он купил в Петербурге, будут превосходно бить австрийцев для меня.
Но к субсидному договору на русских солдат была, оказывается, приложена «секретнейшая декларация» — поясняющая, что русские солдаты проданы Англии только на Фридриха.
Из-за этого неожиданного приложения министерство хотело отозвать из Петербурга сэра Уыльямса.
Но Фридрих отговорил.
«Это было бы несчастьем относительно молодого русского двора, который вдруг лишился бы его добрых советов при обстоятельствах критических», — писал дальновидный король.
Если судить по мебелям, которыми Алексей Петрович обставлялся, можно было заключить, что из всех зверей он отдавал предпочтение хозяину пустыни — льву. Петербургские англичане меркантильно объясняли это угодливостью великого канцлера перед двором короля Георга: лев был зверем с английского герба.
Но чересчур трезвые умозаключения нам подчас кажутся наиболее наивными. Почему бы, право, и не предположить, что Алексей Петрович носил в сердце нежность к своей молодости: вот он, Алексей Петрович, щеголь, ветреник и умница-острослов, в службе ганноверского курфюрста; вот ганноверский курфюрст становится королем Англии; вот для Алексея Петровича из туманов возникает великий город — каменное логовище британского льва; вот и тяжелая Темза, которую, по меткому слову сэра Уыльямса, только обезьянничала Нева; вот Алексей Петрович в качестве английского министра скачет в Петербург с нотификацией о восшествии на престол Георга.
Это бестужевская молодость, далекая годами и близкая в памяти. «Ах, будто все было вчера» — так испокон века говорят старики.