Рассеянно выслушав великого канцлера, Петр взвизгнул:
— А коли она не покорится, убейте ее шпагами, друзья мои!
Воронцов отвечал:
— Бог тому будет свидетель.
Петр вскочил с травы.
— Клянитесь, судари, что или живою она будет у моих ног или мертвою у ваших!
Царедворцы, устремя взоры к небу, сказали:
— Клянемся!
Тогда Петр, прослезясь, обнял и трижды поцеловал каждого в губы.
— Вот, сударыни, — обернулся он к дамским персонам, — вот истинные герои! Смотрите на них, осыпайте их цветами. Государь, имеющий вокруг себя друзей со столь рыцарскими сердцами, может почитаться счастливейшим из смертных.
Воронцов, Трубецкой и Шувалов, рыдая, бросились лобызать руку, указывающую на них.
— С Богом, друзья мои! Скачите, не теряя ни минуты!
И царедворцы, не теряя ни минуты, захватив лучших императорских лошадей, поскакали в придворной карете в Петербург приносить присягу Екатерине II.
* * *
Первую весть из столицы привез поручик Преображенской бомбардирской роты, приехавший в Петергоф с фейерверком.
В девятом часу утра он слышал в своем полку большой шум и видел, как многие солдаты бегали с обнаженными тесаками, провозглашая Екатерину Алексеевну царствующей императрицей.
— Вы слышали это своими ушами, сударь?
— Своими ушами, ваше величество, но я не обратил внимания, так как торопился с фейерверком.
После этого известия лейб-хирургу пришлось немедленно дать императору успокоительного стального порошка.
— Чего в печь стали? — крикнул на матросов поручик бомбардирской роты. — Выгружайте, дьяволы, фейерверк! Выгружайте фейерверк!
Екатерина, умевшая угождать людям, позаботилась о прекрасном зрелище для своего супруга-именинника.
Петр замахнулся испанской тростью:
— Убирайтесь вы, сударь, в преисподню со своим фейерверком!
Миних, бывший в свите, сказал:
— Надо разослать гусар и ординарцев по дорогам, чтоб разведку делали.
Шефы ингерманландцев и астраханцев приказали адъютанту скакать в Петербург к полкам с объявлением «в самой скорости выступить им в Раниенбаум».
Тайный секретарь Волков стал диктовать четырем писцам именные указы к гвардии и народу. Петр, не глядя, подписывал их на поручне канального шлюза.
Отправили полковника в Кронштадт за тремя тысячами солдат, а вслед за полковником отправили туда же генерала, чтоб «удержать» за государем «эту крепость».
Прусский посланник посоветовал императору бежать в Нарву к войскам.
А толстая Воронцова еще дальше:
— Прямо в Голштинию, в вотчину свою, к Фридерику, другу нашему, под покров.
— Нет, господа, не в Нарву и не в Голштинию, а в Петербург, — присоветовал Миних, этот старый тигр, старая змея, старая лисица и старый осел.