Удавив Петра, Орлов сел писать к Екатерине очередное письмо, которое мы уже с полным правом можем назвать творчеством литературным:
«Матушка, милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать что случилось! Не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил, прогневали тебя и погубили души на век».
* * *
Алексей Орлов в сентябре, в коронационные дни, получил орден Александра Невского и 800 душ и крупную сумму денег; кроме того, вместе с братьями Григорием и Федором, — село Оболенское в Серпуховском уезде с 2929 душами.
Князь Федор Барятинский был пожалован в камер-юнкеры и двадцатью четырьмя тысячами рублей.
Потемкину — «в Куньевской волости — 400 душ».
Сообщение французского посланника барона Брейгель:
«Императрица получила известие об этом ужасном исполнении в полдень. Это было время показаться при дворе. Она собрала потом интимный совет из тех, которые могли узнать о конце ее мужа, и решали сообщить ли в тот же день в сенат о смерти Петра III. Большинство было за то, чтобы скрыть это еще сутки от сената и народа. После этого решения царица показалась, как всегда, вечером при дворе. На другой день, назначенный для объявления о смерти императора, Екатерина сделала вид, что узнала это вместе с публикою, плакала, не выходила и показывала свое горе. Я знал все ужасные причины, требовавшие этой трагической сцены, но я не знаю, прав ли я, она мне так отвратительна, как и событие, вызвавшее ее».
Своему прежнему возлюбленному графу Станиславу Понятовскому Екатерина, не скупясь на подробности, следующим образом описала смерть Петра:
«Его охватил приступ геморроидальных колик вместе с приливами крови к мозгу; он был два дня в этом состоянии, за которыми последовала страшная слабость, и, несмотря на усиленную помощь докторов, он испустил дух, потребовав лютеранского священника. Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела его вскрыть; но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа; он имел совершенно здоровый желудок, но умер он от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено».