Гренадеры ее окружили. Перекрестилась. Цок, цок, цок, цок. Двинулись спасать отечество. Мороз драл носы и щеки.
С дороги Елисавета отделила отряды для заарестования графа Остермана, генерал-фельдмаршала Миниха, кабинет-министра графа Головкина, Лопухина, барона Менгдена — президента коммерц-коллегии и обергофмаршала Левенвольде.
Перед концом Невской проспективы гренадер с разрубленной бровью сказал:
— Вылазь, матушка, ваше высочество. Для тихости дале ногами двинемся.
Елисавета вылезла из саней, но от страха ногами двигаться не смогла. Тогда гренадер с разрубленной бровью взял ее на руки.
Шли.
У Елисаветы мутилось сердце. Гренадер с разрубленной бровью обдавал ее горячим перегарным духом.
Шли.
Елисавета боялась шевельнуться на непомерной ладони, которая тискала ее и мяла.
Шпиц и башенный купол, что над воротами Адмиралтейства, сверкали медными, в огне позолоченными листами.
Пришли.
Явились перед часовыми в караульне. Недремлющая стража, как всегда в таких случаях, — дрыхла. Растолкали.
— Дети мои, — сказала Елисавета, — хотите ли мне служить, как отцу моему и вашему служили?
— Хотим, матушка, хотим! Давно этого дожидаемся! — закричали караульные солдаты.
Караульных офицеров пришлось заарестовать.
Правительница империи сладко спала на груди у девицы Юлии Менгден, когда в покои ввалились гренадеры, предводительствуемые Елисаветой.
— Сестрица, пора вставать, — сказала цесаревна.
— Кругломордая! —вскрикнула девица Менгден.
— Это вы, сударыня? Вы?.. Что вам здесь, сударыня…
Но правительница не договорила. Она увидела медных двухголовых орлов, страусовые перья и красные Преображенские воротники.
— Худое дело, с кумовьями пришла, — шепнула с мрачным юмором девица Юлия Менгден.
— Собирайтесь, сестрица, — приказала Елисавета.
Правительница растерянно взглянула на верзил.
Щеки и носы их, распаленные водкой и морозом, были подобны обмякшим кирпичам.
— Нехорошо мне при них из кровати вылазить.
— Ничего, сестрица, при них можно, это мои дети, — успокоила Елисавета.
Гренадер с разрубленной бровью подал правительнице белье и чулки на штыке.
— Натягивай, мать.
Правительница стала ловить руки Елисаветы.
— Матушка, ваше высочество, не разлучай меня с Юлией!
И плакала навзрыд.
— Ладно уж, не разлучу, — сказала Елисавета. — Ну? Готовы? Идем в сани садиться.