«Принца Ангальт-Серпста король пожаловал в фельдмаршалы», — писал русский посол из Берлина в Москву, где находился двор.
* * *
Фельдмаршал сковырнул вилкой печать, напоминающую громадную запекшуюся каплю крови.
— Телятина остынет, сударь, — не без раздраженности сказала цербстская княгиня.
Ее светскость не могла простить мужу сковыривание печатей вилкой и чтения бумаг за обеденным столом.
«О, эти люди Фридриха-Вильгельма!» — так в то время обзывали староманерных господ, одетых, говорящих, двигающихся и думающих не по моде.
Надо сказать, что во все времена — одевались, говорили, двигались и думали не по моде либо глупцы, либо бунтовщики. К лицам второй категории, к сожалению, мы никак не можем отнести князя. Впрочем, впоследствии императрица Екатерина II уверяла, что ее отец держался республиканских убеждений и что в этом отношении она являлась прямой наследницей прусского фельдмаршала.
Христиан-Август, окончив переборку бумаг, сказал некомнатным голосом:
— Тут, сударыня, и для вас кое-что имеется, — и добавил значительно: — Из Петербурга.
— Давайте же, давайте! Ах, как вы медлительны, — воскликнула светская женщина, выхватывая из негнущихся пальцев большой толстый пакет цвета слонового клыка.
Но прежде чем вскрыть, она сочла необходимым исследовать его на свет, повертеть в руках и трижды перечитать ничего не значащие слова адреса, выведенные крупным красивым почерком.
Так большинство женщин поступает с письмами.
Наконец цербстская княгиня, забыв всякую светскость, нервически сломала печать.
— Это от гофмаршала Брюммера, сударь.
— Что же он сообщает о нашем юном друге?
* * *
Юный друг, то есть внук Петра Великого и по бабке Карла XII, чертушка и уродец Карл-Петр-Ульрих, обученный в Голштинии фрунтовым выправкам, муштрованию, кадрильям и ничему более, — 5 февраля 1742 года прибыл в Санкт-Петербург. Его свита состояла из камергера Дукера, обер-камергера Бернгольца и обер-гофмаршала Брюммера, прекрасного дрессировщика. Елисавета Петровна, в восхищениях от приезда племянника, немедля налепила на него орден св. Андрея Первозванного с богатой, бриллиантами обсыпанной звездой и ко дню рождения пожаловала подполковником лейб-гвардии Преображенского полка. А к концу года был обнародован манифест, в котором Карл-Петр-Ульрих, перешедший в греко-российскую веру, переименовался в Петра Федоровича, великого князя и наследника российского престола. Посольству же, прибывшему в Москву к внуку Карла XII от стокгольмского сейма с предложением шведской короны, было сказано, чтобы убирались восвояси.