Падал снег.
Фике стояла у окна.
Вязь ее мыслей, течение их, стекаемость и растекаемость, вызывали некоторое изумление. По всей вероятности, в ее мыслях еще было чересчур много детскости. Этим мы хотим сказать, что они были слишком расчетливы.
«А в Петербурге, — думала она, — целые полгода падают с неба белые пушистые звезды. Но там они, конечно, гораздо больше и красивей. В Петербурге они, наверно, похожи на ордена, осыпанные бриллиантами. У русской императрицы бриллиантов больше, чем во всем мире. Она, может быть, держит их в мешках, как горох или картошку. Потому государыне их совсем не жалко. Она даже моей маме прислала свой портрет, осыпанный драгоценными камнями. Я бы хотела жить только в Петербурге. Это самый лучший город в мире. Его построил самый великий император. Наследник русского престола, Петр Федорович — его внук. У Петра Федоровича почти желтые глаза. Желтые глаза самые красивые. Нет выше счастья, чем носить корону. Больше всего на свете я бы хотела носить корону. Мама говорила неправду, что Петру Федоровичу требуется жена из могущественного дома. Почему это? Его притязания на престол вовсе не надо поддерживать жене из могущественного дома. Петр Федорович сам могущественный. Его уже объявили наследником русской короны. Самое большое счастье — это носить корону. Я хочу носить корону. Я буду носить корону. Петру Федоровичу нужна супруга не могущественная, а умная, образованная и любящая. Я для него самая подходящая супруга. Я буду его любить больше всего на свете. Мне очень нравятся почти желтые глаза. Корона тоже желтая. Мама довольно часто говорит неправду. Русская императрица приказала написать с меня портрет и прислать его в Россию. Мама говорит неправду, что Елисавета Петровна сделала это, потому что любит своих родственников. Я ей прихожусь очень далекой родственницей. А три моих портрета уже отправили в Петербург. Какая я была глупая, что верила маме. Зачем нужно русской императрице столько портретов далекой родственницы? Папа тоже довольно часто говорит неправду, но он это делает очень неумело. Папа говорит неправду, что внимание Елисаветы Петровны к нашему дому объясняется любовью императрицы к моей маме. У мамы был родной брат, епископ Евтинский и Любский. Это верно. Епископ умер в Петербурге от оспы. Это тоже верно. Епископ был женихом Елисаветы Петровны. И это верно. А дальше все выдумки. Папа говорит, будто Елисавета Петровна так сильно любила маминого брата, что и теперь о нем плачет и никак не может его забыть. А по-моему, она его давным-давно забыла. Я один раз подслушала, как мама сказала: „У русской императрицы фаворитов больше, чем у меня платьев“. И вообще я думаю, что мама во всей истории играет совсем маленькую роль. Если бы Елисавета Петровна интересовалась моей мамой, а не мной, она бы просила прислать в Петербург три маминых портрета, а не три моих. Теперь я понимаю, почему меня показывали с распущенными волосами камер-юнкеру Сиверсу, приехавшему из России. Надо было бы показывать маму с распущенными волосами, а не меня, если бы то, что говорит папа, было правдой. Господин Сиверс осмотрел меня очень внимательно и со всех сторон. Это было немного грубо. Говорят, что камер-юнкер Сиверс прежде играл в России на скрипке в кабаке у какого-то нашего соотечественника. Его увидала русская императрица и взяла себе в ямщики. А из ямщиков произвела в придворные. Русская императрица может делать все, что угодно. Нет большего счастья, чем стать императрицей. Когда я выйду замуж за наследника русского престола…»