В дорогу тронулись с рассветом. Теперь шли обычной походной рысью. Отдохнувшие лошади бежали легко. Солнышко ощутимо пригревало. Казалось, живи да радуйся. Но Ратислава угнетали мысли о судьбе сакмогонов и Могуты. Уйдут ли? Заводных коней у них теперь, конечно, немного прибавилось, но все равно меньше, чем у татар. Да и заморены они больше. Ратьша горестно вздохнул и сокрушенно покачал головой. Тяжеленько будет уйти. Почти невозможно.
Ближе к вечеру этого дня показались знакомые места. Первым Ратислав опознал, видный издалека курганный могильник с большой каменной фигурой на вершине — память о древнем, давно исчезнувшем, народе. Он бывал здесь несколько раз по своим воеводским делам. Когда-то на вершине кургана даже стояла Рязанская сторожа. Но потом ее убрали — слишком далеко от мест, заселенных русичами. Не успевали оторваться стражники от степных находников, после подачи дымового сигнала.
С наступлением темноты встали на ночевку. Утром, чуть свет, снова в дорогу. Рвали зубами сушеное мясо и грызли каменные лепешки уже на ходу. К полудню стало ясно, что через день, много — полтора, доберутся до Онузлы. Все, как-то поуспокоились: оно конечно, ехали все еще диким полем, но помнилось, что места здесь за последние год-два обезлюдели, потому встретить, кого-либо, не ждали, разве свои же Рязанские дозоры. Но стеречься — стереглись: один дозорный в версте впереди, по одному по бокам и один позади. Такой порядок движения давно въелся в кровь.
Отряд, как раз, только перешел вброд небольшую речку и начал подниматься на высокий обрывистый берег, когда раздался топот, скачущего коня и на кромке обрыва появился передовой дозорный.
— Половцы! — крикнул он.
Ратислав пришпорил своего жеребца и тот, в три маха выбравшись наверх, заплясал рядом с дозорным, принесшим тревожную весть.
— Где? — давя не прошенную злость на нежданную напасть, спросил у дружинника.
— Вон за теми холмами, — показал тот плеткой на гряду холмов, горбящихся, примерно в версте справа.
— Сколько их? Заметили тебя?
— С полсотни. Заметили.
Воин виновато опустил голову. Потом, желая оправдаться, добавил:
— Места холмистые, а они еще по балке шли. Выскочили неожиданно, меньше чем в версте.
— Так они рядом совсем?
— Ну да, сейчас здесь будут…
Ратислав выругался — не сдержался. Весь отряд к этому времени выбрался на береговой откос. Всадники сбились в кучу, встревожено поглядывая в сторону холмов. Решать, что делать, надо было быстро. Уходить? Половцы отрезали прямую дорогу к своим. Придется делать большой крюк. А степняки, по волчьей своей натуре наверняка увяжутся в погоню. Просто потому, что кто-то от них бежит. Драться? Слишком не равные силы. Можно было бы попробовать, будь дружинники облачены в свой обычный боевой доспех и с привычным оружием в руках. Тут один русич стоил троих, а то и пятерых степных всадников. Но сейчас на них легкие кожаные панцири. Даже шлемов нет — войлочные шапки. Но и уходить нельзя: догонят без заводных-то коней, да на утомленных лошадях. И догонят быстро. Что за половцы, вообще? Откуда здесь взялись? Может, из какого-то союзного племени? Хотя, те уж давненько откочевали куда-то на запад, спасаясь от татар.