– …то же мне, императрица… – совсем неслышно донеслось до Ломова, когда он поправил край одеяла, склонившись над Давыдовым.
Настолько тихо, что тот и вовсе предпочел свято уверовать, что вообще ничего не слышал.
Через минут сорок из коридора донеслись шаги и взволнованные голоса. А еще через десяток секунд дверь открыли его свитские внесли в помещение солидный гроб, обитый бархатом.
– Ваша светлость, поручение исполнено, – даже с некоторым азартом выпалил свитский, устанавливая гроб на пол и сноровисто снимая с него крышку.
– Грузите, – указал Ломов на князя, сам первым взяв того за плечи.
Мужчиной господин полковник оказался солидным и массивным, но втроем справились – компактно уместив князя Давыдова в гробу и укрыв одеяльцем. Еще двое удерживали суету в коридоре, не подпуская никого к открытым дверям.
– Господа! – Первым вышел Михаил Андреевич Ломов в коридор и со скорбью посмотрел на сбежавшихся со всего дома гостей. – С печалью в сердце, сообщаю, что в этом гробу покоится его сиятельство князь Давыдов Василий Владимирович. Скорбим.
Ошарашенные люди, большей частью не трезвые до той степени, что есть либо великая радость, либо великое горе – ожидаемо заполнили коридор стенаниями и печалью. Другая часть, расчетливая и трезвая, стояла просто ошарашенной, покуда свитские Ломова принялись деловито проносить скорбный груз мимо.
Словом, шума было достаточно много, чтобы никого не смутил храп из гроба.
– Постойте! – отчаянно перегородил дорогу вырвавшийся из-за спин распорядитель. – А я утверждаю, что это все обман! Князь Давыдов жив! Он просто спит! – Дрожащим пальцем, указал он на гроб, а потом на Ломова.
– Верно, господа! – Зычным голосом привлек к себе внимание юнкер. – Князь Давыдов спит! И он лично просил разбудить его, когда Фенрир проревет Рагнарок!..
Вскрикнула и грохнулась в обморок какая-то экзальтированная дамочка.
– Кто вы такой, – ткнул Ломов распорядителя пальцем. – Чтобы будить его раньше?! Уходим. – Кивнул он своим и, пока остальные не опомнились, заспешил к лестнице.
Словом, из здания вырвались – благо, гробовозку свитские тоже догадались заказать, хотя сам граф об этом позабыл.
На тротуаре Михаил Андреевич чуть подотстал от своих – сбился на шаг, шагнув в глубокий грязный снег, подтаявший от тепла машин и городской суеты, и недовольно посмотрел на испачканные ботинки. Обернулся на здание – шум и смех на нижних этажах продолжались.
Большинство даже не заметило, что главного героя вынесли в гробу.
Ломов споро отбил налипшее на ботинки о тротуар.
Столица грязи империи…