– Она могла бы не подвергаться столь суровому испытанию на прочность, если бы мои соотечественники не проявили бы себя такими трусами. Мои извинения, господа, – скрипнул зубами в конце фразы Мустафа. И поклонился.
Только теперь Нырков понял, насколько турок был взбешен.
– Полноте вам, друзья! Какое нам дело до человеческих забав, – попытался урезонить всех де Сен-Тресси. – В природе людей биться, побеждать и погибать, проявлять отвагу и показывать врагу спину. А иногда даже зад, – со смехом закончил он. И обратился к британцу: – Сэр Джеймс, а вы очень точно и не менее поэтично назвали строй шотландцев: «The Thin Red Line». Советую вам продать вашу находку какому-нибудь столичному журналисту. Их тут целая толпа крутится неподалеку.
Однако когда англичанин немного отошел в сторону наблюдательного пункта союзников, чтобы переговорить с кем-то из знакомых, Шарль едва уловимым шепотом добавил для русских:
– Если бы вы знали, в каких условиях англичане содержат турок! Британцы пообещали устроить им лагерь и организовать довольствие. Однако ничего не сделано. Турки живут хуже собак. Попервоначалу у них даже питьевой воды не было, не то что пропитания. Немудрено, что турки, которых русские всегда били, побежали…
– Господа, посмотрите туда! – Подошедший лорд Джеймс кивнул в сторону ближнего фланга битвы. – Возможно, там решается судьба сражения.
У подножия Сапун-горы тем временем схлестнулись две конницы. Русская кавалерия, неспешно двигавшаяся на левом фланге британцев, была атакована десятью английскими эскадронами. Британские драгуны – как пояснил англичанин, генерала Скарлетта, – бросились на гусар и казаков. Тяжелая кавалерия англичан врубилась в строй не ожидавших атаки русских.
До дозорных, наблюдавших бой с Сапун-горы, звуки не долетали, но, глядя на этот яростный водоворот коней и людей, не сложно было себе представить, какой ад творится сейчас в долине.
– Погиб Иной, – вдруг сказал английский здоровяк-дозорный.
– Подтверждаю, – чуть помедлив, добавил де Сен-Тресси. Как выяснилось, все, кроме русских дозорных, вслушивались в какофонию магического фона.
Бутырцев запоздало спохватился, прислушался к Сумраку сам и приказал Ныркову внимательно следить за происходящим магическими чувствами.
Сумрак кипел. Ему было чем поживиться – эмоции воинов захлестывали все пространство. Филиппу было сложно разобрать отдельные детали в этом реве, но даже он услышал эхо от гибели еще одного Иного. Кто он? На чьей стороне сражался? Потом это выяснится, но сейчас предсмертный стон умирающего больно отозвался в сердце Светлого.