И много, очень много Силы текло рекой, обрушивалось водопадом, уходило безвозвратно в жаждущий песок Сумрака.
– Зачерпни себе, только аккуратно, понемногу, – подсказал опытный Темный молодому Светлому, – сейчас не возбраняется. Все равно даром теряется.
Трудно было Филиппу переступить себя, зная, что может лишить кого-то решимости в бою, отваги, легкого боевого сумасшествия, даже упоения битвой. И он изо всех сил пытался разделять эти маленькие ручейки Силы, брать только те, что вытекали из погибших, вытекали вместе с жизнью.
Иные почувствовали его усилия. Иронично-насмешливо оглянулся на Филиппа Темный де Сен-Тресси, снисходительность промелькнула на лице невозмутимого лорда, одобрительно кивнул юноше Мустафа Эфенди. Их помощники совсем не обратили внимания на терзания молодого мага, у них были свои сомнения. Или не были.
Печально было лицо Льва Петровича Бутырцева. Но Филипп не мог его видеть – Бутырцев наблюдал своего помощника из-за его спины.
Семь минут длилась беспощадная рубка. Всего лишь семь, но как много было пролито людской крови! Русской больше – тяжелая конница англичан сделала свое дело. Казаки и гусары отступили к линии редутов. Но англичане не стали их преследовать, ожидая нового слитного удара превосходящих сил противника. Эх, если бы Меншиков решился бросить резервы в дело, если бы его генералы были бы решительнее! Балаклава вполне могла быть взята, англичане теряли бы свою базу с припасами и транспортами. Это изменило бы ход всей кампании. Французы это отлично понимали и спешно собирали резервы для помощи союзникам. Но русские отчего-то не наступали. Создавалось впечатление, что либо они удовлетворены захватом линии редутов, либо… либо их командующий не знает, чего сам хочет, и уж точно не верит в то, что может сейчас одержать победу.
Между тем союзники стягивали к месту битвы все новые и новые части. Русскими был дан сигнал отходить, их полки, преследуемые англичанами, попятились к Чоргуну. Видно было, как шестиорудийная конная батарея открыла огонь картечью в спины гусар и казаков, продолжавших нести существенные потери. Российская артиллерия тоже вступила в бой, и их войска прошли, отступая, между вторым и третьим редутами. Англичане в пылу погони за поверженным врагом бросились в этот проход. Тут-то и прогрохотали свою смертельную песню русские пушки, накрыв огнем британских драгун с обоих флангов. Десятки английских кавалеристов были убиты и ранены. Пришлось англичанам отступать так же поспешно, как только что делал их противник.
В битве наступило затишье. Было уже десять часов утра. На Федюхиных высотах, лежавших восточнее Сапун-горы, появился еще один многочисленный русский отряд. Британцы тоже спешно перестраивали свои полки.