* * *
Через несколько недель сэр Джеймс даст Бутырцеву почитать номер лондонской газеты «Морнинг кроникл». Корреспондент писал об этом отступлении: «…в их рядах незаметно было ни малейшего колебания и беспорядка. Поражаемые огнем нашей артиллерии, они смыкали ряды свои и храбро отражали все атаки союзников, напиравших на них с фронта и фланга. Минут по пяти длилась иногда страшная схватка, в которой солдаты дрались то штыками, то прикладами. Нельзя поверить, не побывав очевидцем, что есть на свете войска, умеющие отступать так блистательно, как русские.
Преследуемые всею союзною полевой артиллерией батальоны их отходили медленно, поминутно смыкая ряды и по временам бросаясь в штыки на союзников. Это отступление русских Гомер сравнил бы с отступлением льва, когда, окруженный охотниками, он отходит шаг за шагом, потрясая гривой, обращает гордое чело к врагам своим и потом снова продолжает путь, истекая кровью от многих ран, ему нанесенных, но непоколебимо мужественный, непобежденный».
V
Страшны были потери обеих сторон. Герцог Кембриджский, сказавший после первого сражения, когда экспедиционные войска коалиции сбили русскую армию с позиций на берегах Альмы: «Еще одна такая победа, и у нас не останется армии», даже не мог себе представить, что даже не за победу, а за удержание статус-кво можно заплатить такую высокую цену.
В тот день в английском лагере повсеместно был слышен плач овдовевших британских женщин, сопровождавших своих мужей-солдат в этот бездушный и гибельный Крым.
Русских солдат полегло больше, чем солдат союзников. Поле боя было усеяно не только трупами, но и тяжелоранеными. Англичане, собрав тела своих офицеров, подобрав своих раненых, несколько дней хоронили погибших. Русских раненых, которых во множестве находили среди камней и кустов, сносили к палаткам лазаретов, где большинство испускало дух, так и не дождавшись помощи. Медицинская служба англичан была поставлена из рук вон плохо и испытывала страшный недостаток во всем.
Русских хоронили в общих могилах, стаскивая трупы и сваливая в ямы как попало. Для этих работ британцы в основном использовали турок. Людей не хватало, и союзники просили Меншикова помочь похоронными командами. Князю после неудачи дела, которое он так любовно планировал и на которое делал основную ставку, было уже не до покойников, он и живыми-то не сильно интересовался. Все знающий сэр Джеймс поведал Бутырцеву, будто русский главнокомандующий заявил, что по правилам ведения войны павших хоронит тот, за кем осталось поле боя.
Бутырцев уговорил глав Дозоров сделать вылазку на поле боя и лично осмотреть его. Даже на третий день здесь было слишком много неубранных трупов, в большинстве своем русских солдат. Тела лежали в самых причудливых позах – смерть не старалась быть красивой. Этот в последние мгновения жизни цеплялся за землю, как за последнюю надежду, а тот умер с такой гримасой боли, что смотреть было жутко. У другого в руке был обломок ружья с измочаленным прикладом, его погибший товарищ лежал рядом, зажав в руке булыжник, повернув к небу голову с отсутствующим лицом. Сэр Джеймс вскользь и весьма холодно заметил, что русские добивали раненых англичан штыками. На что Лев Петрович ответил, что русские штыковые раны оставляют мало шансов выжить даже при хорошей медицинской помощи, и чтобы солдаты противника не мучились, русские их милосердно добивают. В отличие от гуманных союзников, которые просто оставляют русских раненых умирать на поле боя, даже не озаботившись напоить их.