Люди дружно уставились на меня. Я подавил желание забиться в каморку Кричера.
— Да, конечно, я сейчас же с ним свяжусь, — пробормотал я, бочком выскользнув из кухни, и молнией метнулся в свою комнату.
В голове надрывно взвыл сигнал ядерной тревоги. Северусу нельзя было возвращаться в Хогвартс. Ни в коем случае! Вдруг замок его признает директором? Ему же тогда придется остаться там! Максвелл не потерпит его в школе! Плевать на всё имущество! Валить, срочно валить отсюда!
Я подхватил свою почтальонку, плюнув на немногочисленные вещи, которые валялись на полках, затолкал её под кенгуруху, подоткнул под пояс джинсов, чтоб не выпирало. На глаза попалась старая метла Регулуса Блэка, заставив на мгновение серьезно задуматься о побеге через окно. Но сработает ли троекратное «Невидим!», было неизвестно. Так что я тихонечко пошел вниз.
Уйти мне не дали Сириус с Гарри. Блэк ввалился в дом, втащив белого от испуга крестника чуть ли не за шиворот, бросил в угол чемодан и захлопнул за собой дверь. Причем видок у них обоих был такой, что мне захотелось подпереть эту дверь чем-нибудь потяжелее.
— Это правда? — выпалил Гарри. — Дамблдор правда?...
Лицо у него было белое-белое, глаза — круглые-круглые и безумно испуганные.
— Правда, — коротко ответил я.
Сириус оглянулся на меня и молча взмахнул палочкой, отправляя сундук наверх. Подцепил под руки нас с Гарри и повел обратно на кухню.
— Сириус, я вообще-то… эм… — заблеял я. — Я в туалет шел!
Блэк повернул голову, секунду сверлил меня взглядом в попытке осознать, что ему сказали, и разжал пальцы.
— Прости. Иди, конечно.
Я проскочил дальше по коридору, забежал в уборную, дождался, когда стихнут шаги, и рванул к выходу. Повернулась ручка, дверь чуть скрипнула в петлях, открывая путь на свободу…
— Куда собрался? — неприветливо буркнул Северус, мрачно зыркнув из-под мокрых, висящих сосульками волос, и покрепче закутался в свою кожаную куртку.
— К тебе, — ошарашенно булькнул я в ответ. — В смысле, за тобой. Дамблдор…
— Я уже в курсе.
Северус толкнул меня в плечо, заставив посторониться, прошел в дом, захлопнул дверь и смахнул мокрые пряди с лица назад, открывая белый лоб. За те два дня, что мы не виделись, его волосы почему-то заметно отросли и теперь доставали до плеч. Ему шло.
— То есть, мы сегодня никуда не идем? — спохватился я.
В ответ мне в руки легла мокрая измятая шелковая тряпочка когда-то белого цвета. При ближайшем рассмотрении это оказалось письмо. Почему на шелковом платке? Вы меня спрашиваете? Это ж Альбус Дамблдор. Он и на носке написать мог.