— Гарри…
Кингсли оторвал взгляд от стонущего Регулуса, как-то дико покосился на героя и нервно хохотнул, погладив себя по лысой голове.
— Видишь ли… Оказывается, если волшебник выпьет зачарованную на стазис воду, а потом попытается в ней утопиться, то не умрет.
Когда Регулуса донесли до лестницы, тяжелые бархатные портьеры на портрете Вальбурги Блэк внезапно разъехались. Северус вздрогнул и покрепче перехватил палочку, готовясь бросить заклинание, но уже набравшая воздуха в грудь старуха опустила взгляд, увидела Регулуса и поперхнулась. Её лицо выразило крайнюю степень шока, затянутые в кружевные перчатки руки уперлись в невидимую границу, отделяющий рисованный мир от реального. Она молча и неотрывно следила, как несут её сына на второй этаж, а потом, когда он скрылся из виду окончательно, обвела взглядом замерших магов и внезапно хрипло рассмеялась. И от этого смеха у Северуса по спине побежали мурашки.
-А вот теперь я посмотрю, что сделает с вами настоящий Блэк за его разворованный дом! — со зловещей улыбкой изрекла Вальбурга, и портьеры закрылись.
Волшебники побледнели, переглянулись. Северус счел невероятно занимательным тот факт, что чернокожие от стресса серели.
— Профессор! — раздался со второго этажа голос Вадима. — Профессор, мне нужна ваша помощь!
Северус вошел как раз в тот момент, когда Молли превращала табакерку в глубокий таз. Вадим благодарно кивнул ей, склонился над Регулусом, что-то напевно, ритмично шепча, и вдруг жестко сгреб черные кудри, наклоняя голову к тазу. Регулус содрогнулся и, не приходя в сознание, изрыгнул очередной поток мутной зеленоватой отравы.
— Ему нужен Антитокс, — сказал целитель. Он провел по груди и животу пациента чуткими руками и склонил голову набок, прислушиваясь к ощущениям. — Да, Антитокс. Нужно вывести то, что всосалось в кровь.
Северус обогнул кровать, отодвинув с дороги Уизли, и заглянул в таз. На темном деревянном дне плескалась мерцающая инфернально-зеленым светом жидкость, которую разбавляли матовые обесцвеченные полоски. Полоски явно относились к проглоченному стазису и смазывали картину, но судя по характерному свечению, отрава принадлежала классу зелий памяти.
— У меня осталось всего два пузырька.
— Должно хватить.
Северус призвал свою кожаную куртку, покопавшись в карманах, вытащил последний пузырек.
Окончательно избавившись от стазиса в желудке, Регулус тонко заскулил, залепетал что-то неразборчивое. Из приоткрытых, подернутых мутной пленкой глаз полились слезы. Слабое, обессилившее от долгого бездействия тело задергалось в судороге. Молли было сунулась с заклятьем, но Вадим тут же отогнал её с криком: