Или мистер Нотт — тот тоже вдовец, но вот уже несколько лет его регулярно видят в обществе собственного троюродного кузена, который приходится крестным отцом Теодору, наследнику рода. Все предложения о повторной женитьбе Ноттами отклоняются.
Есть еще семейство Гойлов. Глава рода женат. У него есть побратим, лорд Кребб, который старше его на пятьдесят лет, есть подруга, с которой Гойл регулярно появляется на праздниках, есть жена, которая на те же праздники предпочитает сопровождение своего друга, чистокровного и женатого Эйвери. Всем всё ясно?
Да, евгеника в малочисленном обществе чистокровных волшебников цветет и пахнет махровыми пионами. Случаются, конечно, и счастливые браки, как у Люциуса Малфоя, но это скорее исключение. Выверты с магической совместимостью случаются еще реже.
Что касаемо меня…
— Дамблдор отдал Волхова Снейпу в ученики, — выговаривал Рон Гермионе. — Между наставником и учеником не может быть ничего такого!
— Почему?
— Да потому что нельзя такие союзы заключать мужчине и несовершеннолетнему мальчику! — зашипел Рон. — Даже с одобрения опекуна! Это Азкабан!
— То есть, девочке помолвку можно, а мальчику побратимство нельзя? — опешила Гермиона.
— Там какие-то магические заморочки. Я точно не знаю. Вроде как до совершеннолетия мужская магия развивается, и будет плохо, если её связать с магией взрослого. Побратимство — это ведь не однократное воздействие, это постоянная связь, почти как у близнецов. У девочек по-другому. И не смотри так на меня, я не знаю!
— Но Вадим же заключил…
Рон побагровел.
— Да даже идиоту ясно, что это братская связь!
Гарри сидел красный, как рак, и бросал на меня дикие взгляды. Вот кто понял всю суть моей ситуации, так это он. Ему-то известно, что я попаданец. Взрослый.
— Синдром Грина, — вмешался я, пока приятеля не хватил удар. — У меня другая структура ауры. Побратимство — это практически медицинская мера.
Краснота медленно схлынула с лиц пацанов. Гермиона понятливо закивала. Тема была закрыта, и я, наконец, смог пойти и посмотреть на Регулуса.
Странное это было зрелище: смятая постель, изогнутый матрац в форме человеческого тела, подушка, четко обрисовывающая контуры головы, а сверху — пустота. Я осмотрел комнату. Жнец затаился в своем углу, в портьерах, но больше в сторону Регулуса не смотрел и не пытался подойти. Просто стоял и терпеливо ждал.
— Что ж ты за настырная тварь такая? — спросил я у него. — Иди отсюда!
Он зовет.
— Он глупый мальчишка! Его время еще не пришло!
Он зовет.
Я злобно уставился на скрытого мантией парня. До него мои пациенты еще не сопротивлялись лечению. Что ж, не хочет по-хорошему и мягко, тогда в ход пойдет тяжелая артиллерия.