Если это задание кажется вам слишком сложным или вовсе невыполнимым, возьмите ручку и составьте список из пяти вариантов ответа на следующий вопрос:
Почему я не могу позволить себе иметь красивое белье?
В процессе вы наверняка наткнетесь на замшелые нормы и правила, которые давно уже не имеют силы в нашем мире, но вы по-прежнему ими руководствуетесь. Переключите свое подсознание на борьбу с этими принципами и, снова взяв ручку, составьте иной список. Придумайте пять вариантов, как можно закончить вот эту фразу:
Если бы у меня было красивое белье, я бы…
Зачастую мы просто боимся «спустить с цепи» «дикую» часть своей личности. Но поверьте, большинству из нас этот поступок ровно ничем страшным не грозит.
Для многих лишний вес играет роль крепостной стены. Он защищает нас (якобы) от настоящей или воображаемой опасности. Редко, но случается, что это имеет под собой реальные основания – например, травму, которую мы пережили в прошлом. Порой бывает, что мы сознательно выстраиваем барьер, чтобы защититься от опасности, которая может ждать нас в будущем. Какова бы ни была причина, всем этим случаям свойственно одно: рассчитывая, что вес даст нам оружие для противостояния миру, мы получаем, скорее, бумеранг.
Так случилось с Гретхен, которая в 18 лет пережила жестокое изнасилование. Она никому не рассказывала об этом, а себя саму убедила, что ей хватит сил пережить этот кошмар. Оказавшись один на один со своей уязвимостью, она «забаррикадировалась» за лишним весом, и величина этой «баррикады» только росла. К середине четвертого десятка, когда Гретхен оказалась в числе моих учеников, ее «броня» в целом измерялась почти полусотней лишних килограммов. Из-за учительского стола я почти сразу увидела, что причиной тому – ее хрупкость и уязвимость; они-то и прятались под гневом и «жировой броней». «Пишите», – сказала я ей.
И понемногу, день за днем, страница за страницей, Гретхен действительно начала писать, хотя поначалу безумно этого боялась. Прошло совсем немного времени, и вот уже болезненные, кошмарные воспоминания об изнасиловании стали проявляться в ее утренних страницах. «Я напугана. И я злюсь. Нет сил думать об этом!» – возмущалась она. Когда от невыносимости своих чувств Гретхен почти забросила утренние страницы, я уговорила ее все-таки продолжать их писать. Ей не очень хотелось, но она послушалась. Благодаря этому чувства Гретхен, которые она сама не могла до конца осознать, понемногу становились все более понятными, а поделившись своей историей (впервые в жизни), она отчетливо ощутила искреннее сочувствие. Теперь ее «демоны» были приручены, и она смогла посмотреть им в лицо. В тот вечер, когда Гретхен рассказывала классу о самом неприятном моменте своей жизни, она закончила такими словами: «Теперь я понимаю: мне больше не нужно быть толстой, чтобы защищаться от мира». В те несколько недель, что еще оставались до окончания моих занятий, вес Гретхен стал медленно уменьшаться. Она «сотворила» себя, «сотворила» свое здоровье.