«К началу 1942 года слабая струйка перехватываемых радиограмм абвера превратилась в поток», — писал Филби.
Но как повлияла информация Филби на решения Сталина? Известно, что она сыграла роль при сражении на Курской дуге. А в остальных случаях? Что докладывалось, а что сочли пустышкой или даже «дезой»?
Величайшая драма и агента, и разведчика: им почти всегда неведомы конечные результаты труда — информация перемалывается в бюрократическом механизме, один начальник пропустит, другой отвергнет, третий отретуширует до полной противоположности, на самом верху тоже колдуют византийские хитрецы, обожающие похлопать Хозяина по голенищу и подложить на стол то, что ему по душе и что показывает в глазах всех остальных членов правительства всю гениальность его внешней и внутренней политики.
Этот «человеческий фактор» свойствен и демократиям, но в особенности тоталитаризму. Как однажды признался «великий кормчий» Мао Генри Киссинджеру, «лишь только секретные службы узнают, чего от них хотят, как сообщения сыплются словно снежные хлопья».
В августе 1945 года Филби чуть не провалился из-за попытки сотрудника резидентуры в Стамбуле Волкова получить убежище у англичан за информацию, свидетельствующую о проникновении в английскую разведку и Форин офис советской агентуры. Филби повезло: именно ему поручили это дело, вскоре Волкова вывезли в Москву и быстро прикончили.
Озноб бежит по коже, но на войне как на войне: либо ты, либо тебя. Филби впоследствии раскрыл многие операции, особенно в Восточной Европе.
В 1947 году Филби назначили резидентом СИС в Турции, где английская разведка добывала информацию об СССР и Балканских странах, направляла агентуру в Армению, Одессу, Николаев, Новороссийск.
Дела шли отменно, руководство СИС радовалось успехам Филби, в 1949 году его карьера пошла в гору: назначен на пост представителя английской разведки при ЦРУ и ФБР в Вашингтоне (по значению должность не меньше заместителя начальника СИС). Правда, в тогдашнем НКВД гордость успехами Филби носила по-советски странный характер: листая его дело, я наткнулся на заключение по всей знаменитой «пятерке», составленное, кажется, в 1948 году и подписанное тогдашним начальником отдела. После тщательного и тенденциозного анализа был вынесен вердикт: вся «пятерка» суть подставы англичан, дезинформаторы и провокаторы.
Правда, делу хода по неясной причине не дали, связь с агентами не порвали и, как в добрые 30-е годы, не направили в Англию боевиков, дабы стереть с лица земли предателей.
Бывший заместитель Абакумова генерал Райхман, с которым я общался уже в годы перестройки, до конца жизни был уверен, что «пятерка» — провокаторы.