— Я говорила ему, какая его постигнет участь, если он не прекратит воровать у Са'каге, — на удивление спокойно произнесла Бев. — Сволочь. Пользовался мной, сколько его душе угодно. На тот свет мог бы отправиться и без меня. А я-то, глупая, примчалась попросить прощения. Ты хочешь меня убить?
— Да, — солгал Кайлар.
Он уже приставил нож к тому месту на ее спине, по которому Должен был нанести удар, но действовать дальше не мог.
На лестнице показалась тень. Заметив ее краем глаза, Кайлар не переменил положения, даже не признался себе в том, что в самом деле что-то увидел. Его охватил ужас. На дворе стоял день; сейчас никто не пользовался ни свечами, ни факелами. Тень отбрасывал определенно мастер Блинт. Он наблюдал за Кайларом, видел все-все. Сегодняшний заказ поступил от шинги, провалить дело было недопустимо.
Воткнув нож между ребер и немного отклонив его вбок, Кайлар почувствовал, как вздрогнула умирающая женщина. Он выдернул из нее оружие и вдруг ощутил, что сознание отключается, совсем как в ту ночь с Крысом, в лодочной мастерской. Вытерев клинок о белое платье, он убрал его в ножны на бедре и посмотрелся в зеркало, проверяя, как и надлежало, нет ли на нем крови.
Следов убийства не оказалось ни на одежде, ни на руках. Сознавая, что выходит из дьявольской игры чистеньким, он почувствовал на плечах невидимый груз вины и нестерпимой печали.
Блинт стоял у порога, скрестив руки на груди. Кайлар, будто онемев и заблудившись внутри самого себя, без слов посмотрел на мастера.
— Не ахти как, — сказал Дарзо. — Но приемлемо. Шинга обрадуется. — Он заметил отчужденность в глазах Кайлара и, крутя между пальцев зубок чеснока, поджал губы. — Жизнь никчемна. Жизнь не имеет смысла. Когда мы у кого-нибудь ее отнимаем, мы не берем ничего ценного.
Кайлар продолжал молча смотреть на него.
— Слышишь, черт тебя дери?
Дарзо вскинул руку, прочертил ножом дугу в воздухе и воткнул его в комод, возле которого стоял Кайлар.
Тот даже не вздрогнул. Машинально повторяя слова мастера, он вновь и вновь чувствовал, как свободно входит клинок в человеческую плоть. Неужели все и впрямь настолько легко и просто? Раз, и жизни больше нет. И не приключается ничего сверхъестественного, никого не забирают на небеса, обожаемые графом Дрейком, никого не сталкивают в ад… Люди были, и вот их нет. Они перестали разговаривать, ходить, а минуту спустя даже дергаться. Перестали, и все.
— Тебе больно, — почти ласково сказал мастер Блинт. — Но только оттого, что ты прощаешься с иллюзией. Она — кажущийся смысл. Никаких возвышенных целей не существует, Кайлар. И нет ни богов, ни тех, кто определяет, где добро, где зло. Такова действительность. Никто не заставляет тебя ею восхищаться, но будь сильнее, чтобы мириться с ней. Помимо того что мы видим, ничего нет. Добиться в этой жизни можно единственного: отточить мастерство и быть неумолимым и твердым, как меч. Возвышенного ты не найдешь никогда. Жизнь — бессмыслица. Доказать, что ты прав, в силах только ты сам. Мы правы, потому что одерживаем победу. Стремиться следует только к победе. Но и она ничего не значит. Проигрывать не стоит, потому что это позорно. Цель не оправдывает средства. И средства не оправдывают цель. Оправданий вообще не должно быть, потому что оправдывать некого. Справедливость — пустой звук. Знаешь, сколько на моем счету мертвецов?