Мне потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. Я открыл глаза, видения исчезали, хотя в ушах ещё позвякивал ЕЁ плач. В комнате, густо поросшей светящимся лишайником, тоже порезвились Озарённые, но, видимо из-за того, что тут никого не было, не стали слишком усердствовать. Я нашёл плотную куртку из потёртой замши, изношенные, бессовестно грязные джинсы и высокие ботинки. Видимо это всё Хряк брал у Рейдеров, как свою долю. «Похоже, свин всё-таки рассчитывал похудеть.»: подумал я, когда сменил своё окровавленное рваньё на обновки, которые пришлись почти в пору. Я нашёл так же мятую жестянку (кофе!), несколько банок (похоже, с того самого раза) консервов, брикет чайного гриба, металлическую зажигалку, немного сухарей, бутылочку с керосином, фонарь из металлической сетки и потрескавшийся кожаный мешок, который я и набил под завязку. С удовольствием оставив за спиной болезненные видения и несмолкающий фантомный плач (МЕЛОДИЧНО, РАЗВЕ НЕТ?) я пошёл обратно по коридору, мимо «детской» пещеры из которой теперь доносился храп, и дальше повернул направо, по тонкому, червеобразному ответвлению, которое штопором вело вверх, в каверну, где было ещё несколько «обжитых» пещер. Я не заходил в «нашу» пещерку (хотя мимоходом заметил, что камень в середине, где Звонарь вплавил меня в пол, будто оплыл и пошёл опаловыми разводами в форме человеческого тела), а направился к следующей. Её когда-то занимал Улыбака. «И почему я вспомнил только сейчас?»
…Потные лица запорошила каменная пыль. Двое – широкоплечий парень с длинной косой и серыми глазами, и худой, светловолосый с безумно весёлой усмешкой, пили чай с запахом грибов из обколотых глиняных чашек. Худой, сплюнув прямо на пол, хлопнул сероглазого по спине:
– Ну спасибо, Кошак, что помог. Всё, отпускаю тебя к ненаглядной. Ко мне тоже собиралась Пустельга зайти. – он фривольно подмигнул. – Так что допивай и кыш, кыш!
Они посмеялись. Невесело, Город давил сквозь стены. Кот встал и, глядя под ноги на небольшое, прямоугольное углубление в полу, которое они последние четыре часа выдалбливали ржавыми зубилами, спросил?
– И зачем оно? Что прятать собрался, если не секрет?
– Ну, вообще секрет. Тебе я верю, иначе сделал бы всё один, прост…
– Ага. И проработал бы весь вечер. Без Пустельги, ну.
– Зараза, твоя, блин, правда! – улыбка светловолосого стала ещё шире. – Ну, в общем, пока оставлю это под покровом тайны. Но, – глаза его вдруг стали серьёзными и будто подёрнулись пеплом, – потом… Ну, когда я не вернусь. Забери себе, то, что будет лежать здесь, я сейчас крышку присобачу. В общем забери, тебе пригодится…