– Кто знает, чего голубки не поделили, – Отум равнодушно пожал плечами. – Их личное дело.
Я покачал головой.
– Нет, Отум, что-то заставило их. Это место опасно. И мы так далеко от выхода.
– Мы скоро уходим. С нами пока не случилось ничего по-настоящему ужасного. Всего-то несколько безобидных странностей.
– Безобидных? Отум, ты псих? – изумился я. – Ты посмотри, что происходит с Миико!
– Миико… ах да, – ухмыльнулся Отум, и его острые клыки влажно сверкнули в темноте. – Все время Миико. Ты уверен, что он не закончил бы так же и где угодно еще?
– Нет, – резко ответил я.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю его.
– Ты не знаешь его, – перебил Отум. – Ты не знаешь, на что он способен. Ты не знаешь, что происходит с ним сейчас и что произошло ранее.
– Отум, почему ты…
Он прижал ладонь к моей щеке. Я ощутил шероховатость и теплоту его пальцев, мягко касающихся моей кожи, легкие уколы кончиков его ногтей. Среди бесчисленных призраков Долины прикосновение Отума было настолько настоящим, что дух захватывало.
– Но тебе здесь нравится, несмотря на чувство опасности, да? – спросил Отум. – Признайся. Голоса, заставляющие тьму звенеть. Возбуждение, рассеянное в воздухе. Нравится, – он улыбнулся, по-кошачьи сузив глаза, и его взгляд скользнул ниже по моему лицу. Мои губы приоткрылись. – Только вслушайся. Разве не чудесно?
Так я мог бы сказать о нем самом – разве не чудесно? Я смотрел в его глаза и покорно вслушивался. Долину наполнял шепот. Силуэты деревьев растворялись в темнеющем воздухе. Жутко, и в то же время по-своему красиво.
Думаю, каждый человек хочет двигаться, двигаться без остановки, постоянно разгоняясь, преодолев ограничения физических законов и собственного тела. Не это ли желание движет бродягами, вроде Отума? Когда их душа хочет взлететь, их ноги уносят их прочь. И все равно от земли не оторваться. Блуждай хоть вечность, жажду полета не утолить.
Но здесь я летаю, над Долиной. Потому что оболочка тела уже не способна удержать душу, и она, отделившись от меня, поднимается в черное беснующееся небо. И терзает меня уже не тоска по невозможности полета, а холодный страх, что, когда моя душа возвратится, она обнаружит, что оставленное тело теперь занято кем-то другим.
Об этом я думал, глядя в лицо Отума.
– Отум, я все еще не понимаю, с чем мы столкнулись, но что это способно навредить нам, я не сомневаюсь. Как тем двоим…
Я снова подумал о куске шоколада в красном гробике из шуршащей бумажки. Я мог бы проверить… но даже если действительно обнаружу остатки шоколадки в кармане покойника, что это докажет? Или что опровергнет?