«Кто же был этот неизвестный шпион?» – думал Герцен. Припоминали всех, кто был в это воскресенье вOrseth-house, и не могли никак добраться до истины. Все были люди почтенные, верные; кто же погубил N? Это так и осталось тайной навсегда.
Произошло еще странное происшествие во время моего пребывания у моря. Однажды Герцен сидел за письменным столом, когда Жюль доложил, что его спрашивает очень молоденькая и хорошенькая особа.
– Спросите имя, Жюль, ведь я всегда вам говорю, – сказал Герцен несколько с нетерпением.
Жюль пошел и тотчас вернулся с изумленным выражением в лице.
– Eh bien, – сказал Герцен.
– М-me Васounine! comment, monsieur, pas possible?68– говорил бессвязно Жюль, вероятно, мысленно сравнивая супругов. Герцен слышал, что Бакунин женился в Сибири на дочери тамошнего чиновника-поляка. «Не она ли уж явилась?» – подумал Герцен. Поправив немного свой туалет, он пошел в гостиную, где увидел очень молоденькую и красивую блондинку в глубоком трауре.
– Я жена Бакунина, где он? – сказала она. – А вы – Герцен?
– Да, – отвечал он, – вашего мужа нет в Лондоне.
– Но где же он? – повторила она.
– Я не имею права вам это открыть.
– Как, жене! – сказала она обидчиво и вся вспыхнула.
– Поговорим лучше о Бакуниных. Когда вы оставили его братьев, сестер? Как бишь называется их имение? Вы были у них в деревне – как зовут сестер и братьев?.. Я всё перезабыл, перепутал…
Бакунина назвала их деревню и вообще отвечала в точности на все вопросы. Бакунины ей помогали достать паспорт и средства на долгий путь.
Это был со стороны Герцена экзамен, сделанный ей, чтобы убедиться, что она не подосланный шпион. Наконец Герцен поверил, что она действительно жена Бакунина, и предложил ей переехать в наш дом и занять пока мою комнату. Позвав мою горничную, Герцен сказал ей, чтобы она служила Бакуниной, что было затруднительно только потому, что Бакунина не знала ни одного слова по-английски.
Но все-таки Герцен не открыл Бакуниной, где находится ее муж, что ее очень оскорбило и оставило в ее душе след какого-то неприятного чувства против Александра Ивановича.
Когда я вернулась из Осборна, Бакунина переехала уже на ту квартиру, где жил до отъезда ее муж. Мы с ней познакомились, но она более всего сошлась с Варварой Тимофеевной Кельсиевой. Она рассказывала последней многое из своей жизни и о своем браке. «Мне гораздо более нравился один молодой доктор, – говорила она, – и, кажется, я ему тоже нравилась, но я предпочла выйти за Бакунина, потому что он герой и всегда был за Польшу. Хотя я родилась и выросла в Сибири, я люблю свое отечество, ношу траур по нем и никогда его не сниму». В ней было много детского, наивного, но вместе с тем и милого, искреннего.