Ах да, географически это был курортный городок Ментон, практически, на самой границе Италии и Франции: несколько километров приморских бульваров, пятизвездочных отелей и шикарнейших вилл, которые Стефан Льегар окрестил Лазурным Берегом. Одну из них для своего отдыха на весь год арендовал действующий премьер-министр Италии Луиджи Лумпоне. Если ты здесь — значит жизнь удалась.
Какого черта лысого меня сюда занесло? Хороший вопрос. Вы мне поверите, если я скажу, что хотел бы быть совсем в другом месте?
А солнце припекало не по детски, и долетавший с моря ветер уже не утешал, потому что перестал быть прохладным. Я слегка переменил положение, и, в который раз за это бестолковое утро, посмотрел через фотоаппарат на приготовления к празднику, именинам, или что-то вроде того, которые шли на вилле полным ходом.
К слову, строение было довольно претенциозным. В части, обращенной к бульвару, усаженному лохматыми пальмами, это был химически чистый антик, не хватало только таблички: «Памятник архитектуры, охраняется государством». А в той, которую обнимал шикарный сад, полный тропических растений — отсюда я видел громадный кактус, выше меня ростом, который преспокойно рос тут в открытом грунте — это был как бы неприступный средневековый замок. Как бы средневековый и как бы неприступный… То есть — задница прикрыта.
Окна ротонды, где, по ходу, предполагалось гулять, выходили прямо в сад, и были огромными, почти во всю стену. Так что со своего дерева я мог совершенно спокойно заглядывать в дамские декольте… Правда, ни одной дамы в декольте я пока не увидел, все больше официанты бегали: протирали, расставляли, открывали, раскладывали. Но ведь праздник еще не начинался, так что все впереди. Глядишь, и до декольте дело дойдет. Если раньше ваш покорный слуга тут не описается.
Столы расположились полукругом, а в центре крепкие ребята принесли и установили небольшой подиум. Похоже, сюда будут ставить торт, из него под медленную музыку вылезет мисс Лазурный Берег. По крайней мере, так значилось в программке-приглашении, я даже подержал его в руках минуты полторы. Но в гости пойдет Папа Монсальви. Я чужой на этом празднике жизни. Мне — сидеть тут на ветке, как волнистому попугайчику, и в оптику телевика, которым можно снять бабочку с расстояния в километр, пытаться поймать какой-нибудь пикантный момент, что может произойти, а может и не произойти между премьером и мисс чего-то там, или любой другой дамой, без разницы. Если удастся — меня отпустят. И документы сделают. А, может быть, и денег дадут. На билет. В одну сторону. По крайней мере, так сказал папин консильери, Фредерико Тома.