— И он заберет эту невинную овечку. Зачарует, она сама сядет в его экипаж, и он вывезет ее в свое логово. Потом надругается над ней. Всесторонне, как ему только захочется. Потом зарежет, как свинью, и выбросит тело. Подбросит на городскую площадь, чтобы горе и позор вашей семьи увидели все.
Юная Хасин, единственная дочь Али Эмина, торговца пряностями, который купил дворянский титул год назад, вздохнула и без чувств опустилась на руки родителя. Золли смотрела с торжеством и еще раз показала всем ладошку: вот, видали? Случись что, лиходея поймают, а меня вырвут из его грязных лап!
— Мерзавец! — прошипел Геверин. — Как ты смеешь такое говорить! Здесь девушки!
Бастиан побледнел, и шрамы на лице налились красным, сделав его похожим на маску уродливого демона с Дальнего Восхода.
— Пусть знают, что их отцы и матери готовы ими рискнуть, — холодно ответил он. — Лишь бы не была задета их дворянская гордыня.
С этими словами он развернулся и быстрым широким шагом пошел в участок. Полицмейстер двинулся за ним, на прощание одарив собравшихся выразительным взглядом, обещающим неприятности. Альдин выпустила руку отца и воскликнула:
— Милорд! Подождите, милорд! — и бросилась в участок. Али Эмин подхватил дочку на руки и побежал за девушкой, сокрушенно бормоча что-то на родном языке.
Аделин вздохнула с облегчением. Кажется, дело пошло на лад.
Прилетел Кусь, который с самого утра где-то носился, занимаясь своими делами — сел на плечо, застенчиво взял Аделин клювом за мочку уха. Аделин почесала его голову и сказала:
— Знал бы ты, Кусище, какие у меня сегодня были приключения.
Кусь замурлыкал, словно котенок, и ласково боднул Аделин головой в щеку: дескать, потом ты мне все расскажешь, а пока гладь, не отвлекайся.
Подошла Золли — она несколько раз покупала у Аделин заговоренные корешки, которые придавали приятный румянец лицу — и спросила:
— Тебе поставили маячок?
— Да, — кивнула Аделин. — Совсем не больно, правда?
Стайка девушек, которая стояла с родителями поодаль, приободрилась. Альдин вышла из участка, рассматривая ладонь. Девушка была бледна, но выглядела довольной. Отец смотрел на нее с холодной злобой. Надо же, осмелилась своевольничать! Так она и замуж выйдет за того, кого выберет сама.
— Мой отец завтра устраивает праздник, — сообщила Золли так, словно никто об этом не знал, и официальные приглашения не были разосланы два месяца назад. — Мне пошили удивительное платье, молочного цвета с розовым тоном, вот тут поясок, и цветочки, и цветочки!
— Ах, милая, это пестро! — рассмеялась Аделин, вспомнив то платье, которое приготовили для нее: цвета темной ванили с красной искрой и кружевной отделкой, оно скорее бы подошло замужней даме, а не девушке. Аделин считала это правильным: она была не девицей на выданье, а хозяйкой дома Декар, и платье лишь подчеркивало ее статус.