— Ничего не понял, — слабым голосом произнес, наконец, Гатс. — Какие мужики? Какая река? Почему злая? И какие русалки? Это что получается — кроме нашей, еще есть?
— Были, — кашлянул Джон. — Вы… не разговаривайте… берегите силы.
Вскоре они добрались до дома старосты. Джон, изловчившись, открыл калитку, при этом удерживая Гатса на спине и следя за его ногами. Когда Репейник вошел в дом, там обнаружилась толстая служанка, насмерть перепуганная. Вдвоем они уложили старосту на диван, и Джон обессилено повалился в кресло. Гатс прикрикнул на служанку, чтобы опомнилась, и велел бежать за аптекарем — коли жив ещё. После того как она, причитая и хлопая себя по бедрам, ушла, Гатс сказал:
— Я ведь вам денег должен. За работу.
— Ничего вы мне не должны, — сказал Джон, размазывая пот по шее. — Я же не убил русалку. Правда, теперь это и не требуется. Наверное.
— Почему? — спросил Гатс. Джон подумал.
— Это не река злая, — сказал он. — И не русалка.
— А кто тогда злой? — жалобно простонал староста. — Этот… монстр?
Джон пожал плечами.
— Люди, — сказал он. — Как обычно.
Револьвер лежал на берегу, наполовину зарывшись в песок. Джон поднял его, кое-как вытряхнул грязь, вытер оружие полой куртки и засунул в кобуру. Солнце стояло ещё высоко, и, если поторопиться, до заката можно было успеть в Дуббинг. Репейник обшарил куртку и порадовался: монета с профилем Прекрасной Хальдер была при нём, осталась в застегнутом кармане. Кроме того, староста все-таки заставил взять немного денег — на обратную дорогу и чуть-чуть сверх того. Джон дал себе слово в Дуббинге прежде всего купить ружейного масла и как следует почистить револьвер. С этой мыслью он зашагал между холмов, оставляя позади деревню Марволайн, её чудовищ и её мертвецов.
Солнце ласково припекало голову. Куртка почти высохла. Джон был жив. Все три этих факта радовали до крайности. Репейник шагал, бодро шмыгая носом и сочиняя в уме рапорт начальству. Рапорт выходил путанным. Джон прошел вдоль реки около двух лидов и сочинил рапорт почти до конца, а потом кусты у края старой дороги зашуршали, и оттуда вышла Джил.
Репейник тут же остановился, вынул из мокрой кобуры револьвер с мокрыми патронами и прицелился в русалку.
Джил не делала попыток приблизиться. Она стояла перед Джоном и смотрела ему в глаза. Пахло кувшинками.
Прошло секунд десять.
— Ну, — сказал Джон деловито, — я стреляю, что ли.
Джил открыла рот и сказала:
— Не стреляй.
У неё был обычный женский голос, только очень хриплый.
Джон сделал вид, что не удивлен.
— Поди ж ты, — сказал он. — А чего раньше молчала?