И — запахи, запахи. Пахло то противно и скучно — плесенью, то резко и пугающе — раскаленным железом, то нежно и оттого неуместно — фиалками. Порой накатывал откуда-то кислый дух, как от пикулей, а один раз вдруг невыносимо завоняло козлом, так что Джон невольно кашлянул и задержал дыхание.
Безопасное Хранилище Раритетов называлось так потому, что сюда привозили со всех краев Энландрии старинные, редкие магические устройства, порой — с остаточным зарядом, порой — после попытки использования, порой — в мешке с трупом того, кто предпринял эту попытку. Каждый присланный раритет вносили в реестр, составляли подробное описание замеченных свойств и возможностей, а затем приносили сюда, вниз, для Безопасного Хранения (то есть, в ящике, и чтобы никто не трогал). Впрочем, в Министерстве держали ученых, занимавшихся исследованием таких устройств. Это были фанатики, помешанные на древней магии и не оставлявшие надежды вернуть славные времена, когда энергия передавалась по проводам, а не по паровым трубам. Они проводили дни и ночи в архивах, корпели над старинными хрониками, выискивали малейшие упоминания о раритетах — что-то вроде «барон Уллен, бунтовщиков завидев, катить велел на двор Огнежог, каковой Хальдер-владычица ему заповедала на живота охранение. Кнехты Запалы взвели, на подлую Толпу жерло изладили, засим трижды Замки поворотили да Ключи в Запалы вложили. И ту бысть великий Бум». Подобная находка становилась темой для детального исследования. Огнежог извлекали из хранилища, везли на полигон, а затем добровольцы силились повторить то, что удалось кнехтам барона Уллена — взводили запалы, воротили замки и вкладывали ключи на свой страх и риск. Исследования были крайне опасными, так что роль добровольцев отводилась, по традиции, «особому персоналу», набранному из числа осужденных каторжников. В случае успеха добровольца ждала официальная амнистия. В случае провала — она же, но посмертная.
Мэллори вдруг исчез: только что маячил впереди темным пятном, а теперь, стоило Джону засмотреться на очередной диковинный ящик — пропал, как не было. Через пару шагов стало ясно: не исчез, просто свернул в боковой проход между шкафами. Джон нагнал канцлера, а тот пошел медленней, стал присматриваться к номерам ящиков, шевелить губами.
— Вот, — провозгласил он, останавливаясь. — Пришли. Ох, тяжко…
Мэллори распахнул дверцу — та оказалась незапертой — и облокотился на шкаф, опустив голову. Плечи его обвисли, дыхание было сиплым, в груди свистело и клохтало, словно работал паровой двигатель — работал медленно, шумно, с трудом. Несколько раз он яростно моргнул обоими глазами. Джон заглянул в ящик. Там было пусто, лишь белела на дне стопка бумаг — не слишком толстая.