Улучив момент, я рубанул дружинника в живот, сбив с ног. Но тут подоспел третий, и моя голова вновь ощутила на себе тяжесть вражеского топора. Броня выдержала, но из глаз посыпались искры.
Борис Вениаминович остановил сражение и устроил мне выволочку. Судя по его словам, я дрался хуже, чем десятилетний ребёнок, который меня прибил бы деревянной палкой. Затем наставник снова заставил отрабатывать основные стойки и удары. Я смиренно принял разнос: сам прекрасно понимал, что в мероприятии, в котором предстоит участвовать, придётся столкнуться с гораздо более умелыми и опытными бойцами.
Когда вечером уставший и вымотанный я доплёлся до флигеля, Таню опять там не нашёл. Со стороны пруда шла группа девушек-служанок. Увидев меня, они захихикали меж собой и принялись строить мне глазки. Не обращая внимание на ужимки, я спросил, не видел ли кто Татьяну.
– А она у озера осталась, – сказала одна. — Там что-то случилось. Ребята позвали помочь. Кто-то поранился.
– Какие ребята?
– Так из ваших же.
– Давно?
– Да только что.
У меня внутри всё похолодело. Я ринулся к пруду.
Недалеко от флигеля имелся спуск к воде. Тут летом прислуга часто стирала бельё. Но сейчас на берегу никого не было. Я огляделся по сторонам и пошёл вдоль воды, прислушиваясь и вглядываясь в заросли.
И тут – голоса. Далеко, еле слышные, из прибрежный рощицы. Не чуя ног, я помчался в ту сторону. Когда подбежал ближе, услышал, о чём говорят.
– А ну иди сюда, чего ж ты такая упёртая, – послышался знакомый голос.
-- Оставь меня, скотина! – это был голос Тани, я тут же узнал её.
– Ты, шалава, кого из себя строишь? На кого пасть разинула?
– Отпусти! – крикнула девушка, а потом, судя по звуку, ей заткнули рот.
Это безлюдное место находилось в удалении от центральных аллей. Сюда редко кто забредал, особенно в вечернее время, когда большинство обитателей поместья уже готовились ко сну.
Под сенью крон стояли пятеро парней. Одного я узнал сразу. Это был Фома. Он держал Таню, зажимая ей рот, чтобы та не кричала. Остальных четверых я тоже видел на трапезах и общих занятиях – «курсанты». Все – в одинаковых серых сюртуках, здоровые и крепкие, как на подбор. В дружинники дохляков не готовили.
При моём появлении все пятеро устремили на меня взгляд.
– Ты, мразь, отпусти её! – процедил я; меня распирало от ярости.
Фома отшвырнул Таню в сторону и двинулся на меня:
– Что, защитник, тебе тоже отвесить?
Другие тоже пошли ко мне, но Фома остановил их:
– Сам разберусь.
Я принял стойку. Энергию не вызывал. С радостью бы поломал гадам все кости, но нельзя. Если кто-то из них помрёт, проблем не оберёшься.