И хлынул дождь.
Лило как из ведра. Грохотал гром, испуганные кони брыкались и вставали на дыбы, сбрасывая всадников на землю. Однако беспорядок царил недолго. Не прошло и минуты, как войска Риготт опомнились и пришли в себя. Они снова двинулись вперёд, пусть и не так стремительно, но решительно стиснув зубы. Подумаешь, какая-то гроза! Их это не остановит.
Вот только гроза не была просто грозой.
Это был ещё и сигнал.
Из чащи леса с обеих сторон хлынули на поляну сотни солдат.
Эти подкрепления появились благодаря той роли, которую сыграл в их планах папа. Он притворился Тимофом Клэном и отправил послания во все четыре области Сентиума, призвав их армии в Де-Норан на последнюю битву с Паучьей Королевой. Кара сомневалась, что кто-то откликнется, однако спустя несколько недель напряжённого ожидания прибыл первый корабль, из Ильмы. За ним вскоре последовали и другие.
Они явились не ради Клэна. А ради Кары.
Все были наслышаны о юной ведьме, что освободила от зла деревню Де-Норан, одолела Лесного Демона, спасла детей Наева Причала, изгнала злого духа из замка Долроуз и ранила Риготт в сражении у гробницы Клэна. Ходили слухи, будто даже самые свирепые твари склоняются пред добротой её сердца.
Её так и прозвали: Кара Добрая.
Она была их единственной надеждой на спасение, и теперь они сражались во имя неё.
По оружию можно было различить, кто из какой области прибыл. Воины Ильмы с убийственной точностью выпускали в цель свешаровые стрелы. Рыцари Люкса носили хрустальные доспехи и рубились дивными мечами, что выглядели как стеклянные, но никогда не разбивались. Бойцы из Аурена сражались голыми руками и использовали маленькие колокольчики – ими они звенели над ухом у противников, и те в мучениях валились на землю. Отряд из Катта – самый малочисленный – был экипирован чёрными масками (такие же Кара видела в свупе), прозрачные трубки от которых тянулись к металлическим баллонам у них за спиной. Каттиане держались на краю сражения и метали стеклянные шары в скопления врага. Разбиваясь, шары выпускали наружу клубы газа, от которых все, кто находился поблизости, немедленно покрывались волдырями и нарывами и принимались вопить от боли.
Наёмников становилось всё меньше, однако они по-прежнему свирепо бились, неся смерть на концах отточенных клинков.
– Папа! – выкрикнула Кара.
Отец Кары вскинул в воздух свой посох с шаром и ринулся в бой. Серые плащи последовали за ним. Посохи с устрашающим жужжанием подсекали ноги и били по головам, и неприятель, зажатый меж двух вражеских войск, начал проявлять первые признаки паники.