И непролитые за века слёзы свободно хлынули из глаз Евангелины.
– Эти его слова – словно холодная вода в лицо: я вдруг очнулась и наконец-то снова обрела способность мыслить самостоятельно, – призналась она. – Но я не знала, как долго это продлится. Я хотела убедиться, что использую последнюю страницу гримуара до того, как снова забудусь и причиню зло кому-нибудь ещё.
Евангелина протянула руку вперёд, как будто перед ней лежала раскрытая книга.
– Эта страница была могущественней, чем все предыдущие вместе взятые. Я это чувствовала.
– Твоё Последнее Заклинание, – кивнула Кара. – То, что создало Колодец Ведьм…
Принцесса Евангелина со стыдом опустила взгляд.
– Я вовсе не этого хотела! – вымолвила она, покачав головой. – Я чувствовала, что Последнее Заклинание будет куда могущественней остальных, и я желала снова оживить своих родителей, но мне было бы слишком стыдно смотреть им в глаза после всего, что я натворила. И потом, я понимала, что если они вернутся, то уже не будут прежними. Гримуар исполнился тьмы и насилия из-за всего, что я с ним сотворила, будто щенок, приученный охотиться и убивать, никогда не знавший ласки доброго хозяина. Я знала, что его магии доверять нельзя, вот и решила сотворить Заклинание, которое, как я по глупости думала, никому навредить не сможет. Я велела книге найти мне подруг, других девочек, наделённых таинственной силой – тех, кто бы смог меня понять. Вот всё, чего я хотела! Но гримуар извратил даже это! Он создал Колодец Ведьм, заманивающий девочек, как мух в паутину.
Евангелина умоляюще уставилась на Кару.
– Но ведь я же не хотела! Я вовсе не собиралась обращать все гримуары во зло! Я просто хотела найти себе друзей…
– И непременно девочек? – спросила Кара.
Евангелина чуть заметно улыбнулась.
– Мне не нравится играть с мальчишками! – пояснила она.
Кара расхохоталась, представив, что скажет Тафф, узнав, отчего магия гримуаров доступна только девочкам, как вдруг новая боль пронзила ей бок. Она пощупала бедро – рука сделалась мокрой. Там, снаружи, шёл бой, и, видимо, кто-то из прислужников Риготт сумел-таки прорваться сквозь оборону. Рана неглубока, но она станет лишь первой из многих, если Кара не закончит свои дела здесь немедленно.
– Что случилось? – спросила Евангелина, видя, как мучительно скривилась Кара.
– Объяснять некогда, – ответила Кара. – Но, возможно, ты сумеешь помешать Риготт причинить зло кому-то ещё!
Евангелина вскинула голову – вот теперь она действительно сделалась похожа на принцессу.
– Говори, что надо делать! – велела она.
– Твой гримуар был чистым листом, – начала Кара. – Он не был ни добрым, ни злым. Однако он вырос на почве твоей души, а душа твоя, по милости Риготт, не ведала ни любви, ни сострадания. Эта тьма, словно зараза, передалась всем прочим гримуарам. Но они всего лишь побеги. А вы с «Вулькерой» – вы корни. Если мы сумеем исправить вред, причинённый Риготт, думаю, получится изменить и остальное.