—
И плод в ней, не надкушенный пока.
– Итак, в этом стихотворении Ларкин пытается бросить яблочный огрызок в урну, но промахивается. Что вы, ребята, об этом думаете?
Парень по имени Чак поднял руку.
– Да?
У Чака были маслянисто-черные, явно крашеные волосы.
– Думаю, ему и пытаться не стоило. Последние десять стихотворений он только ноет и ноет по любому поводу. Черт, если он реально в такой депрессии, что даже огрызок удержать не может, сходил бы лучше к врачу.
По классу прокатились смешки. Мистер Феллоу тоже не удержался от улыбки.
– Значит, у Ларкина депрессия?
Приободренный успехом, Чак яростно закивал:
– К гадалке не ходи. Я не понимаю, сэр, почему мы который урок читаем этого неудачника? Он же только и может, что хныкать! У других классов программа повеселее.
На любом другом уроке за такие дерзости можно было и схлопотать. Но мистер Феллоу отличался от всех учителей. По сравнению с ними он казался глотком воздуха в заколоченном гробу, пятнадцатиминутным антрактом в скучной пьесе, долгожданным привалом в многодневном переходе через горы… Тут у Бри заканчивались сравнения. Но самое главное – он обладал характером. Мистер Феллоу видел в учениках личности, а в отличниках – потенциальных гениев (а не массажер для своего преподавательского самолюбия). Никто не знал, как он получил эту работу или почему его до сих пор не выгнали. Он постоянно приносил им книги, которых не было в утвержденном директором списке, мог пропустить крепкое словцо, а по слухам, после одного выпускного даже выкурил с учениками косяк.
– Значит, Ларкин раздражает всех?
Рука Бри взметнулась в воздух.
– Нет. Мне он нравится.
– Сюрприз-сюрприз, – прошептал кто-то сзади, и класс снова всколыхнули смешки.
Бри и ухом не повела. Ну, почти.
– Что ж, приятно слышать, что он нравится хоть кому-то.
При этом мистер Феллоу даже не взглянул на Бри, и она сразу поникла.
– А вам, ребята?
– Он нудный.
– Он тоскливый.
– Не мог написать что-нибудь повеселее?
– Или поменьше! Теперь нам тоже тоскливо.
Мистер Феллоу покачал головой:
– Ребята, мне больно это слышать. Филип Ларкин – один из самых титулованных британских поэтов. Не стоит недооценивать его только потому, что у него грустные стихи.
Снова поднятая рука.
– Да, Бри?
– Некоторым еще не нравится, что он был сексистом.
– Верное замечание.
Бри просияла.
– Но меня огорчает, что вы не стремитесь увидеть второе дно его стихов. А оно там есть.
На этот раз руку поднял Чак.
– Да?
– Сэр, кому охота копаться в грязном белье лузера, который умеет только ныть, какая хреновая у него жизнь? Лично мне фиолетово, что у него там были за расстройства. Может, почитаем кого-нибудь еще?