– И вы еще обвиняете Бри?!
– Хьюго правда так плох в постели?
Идеальная Компания ударилась в слезы, оглушенная этим публичным допросом. По лицу Жасмин потекли ручейки туши. Джессика так побагровела, что, казалось, вот-вот лопнет. Даже Гемма расплакалась.
Бри могла только стоять и в изумлении слушать, как десятки людей повторяют написанные ею слова. Ее колотила дрожь.
– Вы хоть сознаете, насколько вы жалкие?
– Я полночи плакала, когда вы распустили тот мерзкий слух про «Пиццу Экспресс»! У вас вообще совесть есть?
Флешмоб. Бри запустила флешмоб. Это было все, чего она хотела. Чтобы Жасмин и Ко бились в истерике; чтобы они пережили такое же унижение, какое она испытывала с детства, когда ее самооценку раз за разом втаптывали в грязь.
Но больше Бри этого не хотела.
Наконец она вышла из роли пассивного наблюдателя, встала между толпой и Идеальной Компанией и что есть сил заорала:
– Сто-о-оп!
Все действительно замолчали.
– Хватит! – закричала Бри, не дожидаясь, когда у нее сдадут нервы. Затем она повернулась к Жасмин. Та стояла с мокрым, искаженным от рыданий лицом. – Прости, Мин. Мне правда жаль. Но я искренне не понимаю, почему ты злишься.
У Жасмин округлился рот.
– Ты шутишь? – спросила она. – Издеваешься?
– А разве ты не этого хотела? Ты всю жизнь опускала окружающих – ради чего? Чтобы о тебе говорила вся школа? Что тебя считали крутой и интересной? Так разве я не исполнила твою мечту? Целый журнал, посвященный тебе, Гемме, Джессике и Эмили! Разве ты не заплатила бы кому-нибудь за такой блог, если бы могла?
У Идеальной Компании отвисли челюсти – одна за другой, будто по команде хореографа. Жасмин ответила за всех.
– Я тебя ненавижу! – заорала она, и ее голос надрывно заметался между стен вестибюля и роскошных гобеленов.
– Ну, а я тебя нет, – ответила Бри. – Серьезно, чем ты так недовольна, Мин? Тем, что я разрушила твой отштукатуренный образ? Что все узнали, какая это на самом деле ноша – быть популярной? Как дерьмово обращался с тобой Хьюго? Как вы с Геммой издевались над окружающими? Тебе еще не надоело быть брендом, Мин?
Бри повернулась к толпе. Голос ее дрожал, но она знала, что должна договорить. Впервые не записать слова, а произнести их вслух.
– Вам всем еще не надоело быть брендом? Строить из себя глянцевую картинку? Психовать, что подумают о вас окружающие, и прогибаться под их ожидания? Мы так боимся признаться друг другу: «Мне плохо», «Мне одиноко», «Мне больно»… Жасмин, – Бри снова к ней обернулась, – ты же на самом деле неплохая. Милая и веселая. Так почему ты не позволяешь людям увидеть настоящую себя? Почему злишься, что я ободрала лак с твоего идеального образа? Разве быть живым человеком не лучше, чем двухмерной картонкой?