Для Яшина Сталинград — не просто пункт нового назначения. Здесь жил один из его друзей, Александр Филиппов, в то время редактор «Сталинградской правды». Яшин часто посылал ему стихи, и Филиппов охотно печатал их в своей газете. Кроме Филиппова, в «Сталинградской правде» работала Аня Рожавина, однокурсница Яшина по Литературному институту.
Первую ночь в Сталинграде Яшин провел в редакторском кабинете. Утром разыскал своего главного командира — начальника политического отдела флотилии Бельского. К вящей радости Яшина Бельский освободил его от обязанностей редактора газеты. Больше того, ему была предоставлена полная свобода передвижения. «Позволено заниматься своим делом — поэзией», — записал Яшин в дневнике и подчеркнул эти слова. Тут же начал перекладывать бумаги и выбрал стихи для публикации в «Сталинградской правде».
Аня Рожавина была не просто однокурсница. Яшин переписывался с ней, помогал её родственникам. Что значит Аня для него, по настоящему он почувствовал только здесь, в Сталинграде. В редакции Ани не оказалось, она была на «оборонительных рубежах», то есть на рытье траншей. Филиппов послал туда редакционную машину. Ане удалось отпроситься. Встретились под вечер, в Сталинграде.
Трудно говорить наверняка, но, судя по всему, дни августа с 19 по 23 число были самыми счастливыми днями для Яшина в 1942 году: рядом близкие люди, полная свобода и южное солнце. Тепло, которого так не хватало в мокрых землянках и окопах под Ленинградом и в зимних ледяных госпиталях блокадного города. Здесь долгие теплые вечера и — Волга.
23 августа для Яшина тоже начиналось хорошо. Воскресенье, у Ани — выходной, а в номере «Сталинградской правды» за этот день аж три его стихотворения: «Сталин в землянке», «Не позабыть мне первых схваток», «В госпитале».
Но тревожное ожидание чего-то страшного и, может быть, непоправимого, все же давило. Не только на Яшина — на всех. Яшину это больше передавалось через его друзей — сталинградцы чуть ли не физически чувствовали, как на город наползает что-то густое, вязкое и черное, как расплавленная смола.
Яшин был с Аней в ее комнате, когда упали первые бомбы. Выскочили, горящей улицей добежали до щели, вырытой у склона Царицы. Схлынула первая волна самолетов, побежали обратно. Дом Ани оказался цел. Взяли самое необходимое, побежали обратно под новой бомбежкой.
Позже Яшин напишет в «Городе гнева»:
…лихорадка огня прошла
По центру, по белым дворцам,
По бульварам,
Слепящая, взвихренная метла
Очистила берег реки догола
И всё расширяла площадь пожара.