Молодой человек откинулся на спинку стула, прокашлялся, поправил галстук и заговорил:
— Да, вы правы, господин Липский, это был я. Но я просто наблюдал за игрой в карты. Мне это интересно. Я… Как бы вам объяснить… Я — немного писатель. Это нужно было для моего рассказа…
Нахмурившись, Мирослав смотрел в его чёрные глаза. Парня этого он знал давно, ещё до встречи у пани Миллеровой, но не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах его видел.
Мирослав не спеша закурил, сбросил пепел и спросил как бы небрежно:
— Откуда меня знаешь?
— Да я вас помню, господин Липский. Мы же с вами подписывали страховой договор. Вы что, совершенно об этом забыли?
Мирослав сидел хмурый, глядя в сторону. Перед его взором постепенно вырисовывались картины прошлого.
— Подписывали страховку? То-то я вижу лицо мне твоё знакомо. Ну ладно, допустим… ты этот… страховой агент.
— Да, я страховой агент, — попытался улыбнуться юноша. — Ну вот, кажется вы уже всё вспомнили.
Из пелены прошлых лет память эпизод: мирная беседа со страховым агентом, цветут яблони, весна…
— Тогда простите мою грубость, — сказал Мирослав. — Я сегодня немного погорячился. Мне уже весь мозг вынули эти скоты. А как ваше имя?
— Моё имя Равен. Франц Равен.
— А, теперь припоминаю! Вы искали меня на работе, а я был в кабачке, перекусывал…
— Да, вы обедали этими… сосисками, — улыбнулся Равен. — За окном была весна. И я предложил… застраховать вас.
— Вы ещё увидели, как по площади проходит ваш отец, подумали, что он идёт в этот кабачок и спрятались, — промолвил Мирослав, слегка улыбнувшись.
— Да, было такое, — кивнул улыбнувшийся Равен. — С отцом у меня и по сей день нелады.
— Хм! Как же вы живёте вместе? Или у вас есть своя семья, свой дом?
— Нет, никакой семьи у меня нет. С недавнего времени я и вправду живу отдельно, снимаю мансарду одного дома. Там ужасно холодно, клопы и мыши, но… на большее пока денег нет.
— А вернуться?
— К моему деспоту отцу? Нет, он считает, что моё место — управляющим на асбестовом заводе, а писательство нужно бросить… У меня тут вышел сборник рассказов, я преподнёс его отцу в подарок, так он даже не раскрыл его.
Мирослав кивнул, посматривая на Равена с лёгкой иронией.
— Это в вас говорит обида. Вам нужно посмотреть на всё со стороны, более объективно.
В ответ Равен только вздохнул.
— Да, скучно вы живёте, — продолжал Мирослав. — Вам как-то нужно встряхнуться, оживиться, совершить какой-то поступок, в конце концов.
— Да для меня даже уход из семьи был поступком!
— Это из-за отца?
— Я там был никому не нужен. Все ко мне равнодушны — отец, мать, сёстры. Я там на положении насекомого. Заболей я — ничего не изменится!