— Кто это? Король?
— Да, это сам король. Точнее — император Карл IV, — зашептал еле слышно на ухо Ариэль.
— А помню. Именно он перестраивал Прагу. А за ним… Видите, светится фигура.
— Конечно. Это князь Вацлав, святой мученик, погибший от руки брата. Он представитель небесных сил. Тсс…
Ариэль вслушивался. Фигура в плаще, стоя на коленях, о чём-то спрашивала вошедших и те отвечали.
Она склонила перед ними голову.
Несмотря на акустику зала — за едва открытой дверью почти не было слышно разговора. Лишь обрывки слов долетали сюда.
И вот император Карл громко сказал:
— Здесь мы не одни. Посему наш час настал, и мы уходим. Помни, о чём мы говорили.
Фигурка в плаще приподнялась и пошла к выходу.
Ариэль дал знак. Они с Мирославом вышли из помещения и пошли по залу.
Там уже никого не было, и статуя святого Вацлава была на своём месте.
Они вышли в чёрно-зелёный сонный мир к загадочным звёздам.
— Смотри, вот она! — крикнул Мирослав. Вдали, на улице, казавшейся в ночной темноте необыкновенно широкой, маячила фигурка в плаще.
— Догоним!
Ариэль не успел ничего сказать в ответ, как они уже бежали к углу собора, за которым скрылась фигурка в плаще.
Они увидели её на аллее, и Ариэль вдруг крикнул:
— Да это же госпожа! Моя госпожа!
На крик фигурка остановилась и обернулась. Капюшон соскользнул с головы, волнами расплескались отросшие волосы. У Мирослава в который раз за эту ночь замерло сердце — это была Виола.
— У, надоели эти дожди, — раздражённо произнёс Фридрих Майнер. Он отряхнул зонт, и капли расплескались по полу коридора.
Полицейский Ковач услужливо захлопнул дверь за комиссаром дверь, скрыв серую пелену дождя.
— Такого августа давно на памяти не было, господин комиссар, — промолвил Ковач. — Моя тёща уверяет, что скоро мы превратимся в лягушек.
Майнер что-то мрачно буркнул в ответ и передал зонт Ковачу.
— Отнеси в мой кабинет.
— Слушаюсь, господин комиссар, — произнёс Ковач и замялся. — Там…
Майнер подозрительно глянул на него.
— Что произошло? Снова какая-то катастрофа?
— Шеф, в вашем кабинете ждёт необычный клиент.
— Кто это? И кто его впустил? — загремел комиссар.
— Да он сам туда ворвался. Иностранец, важная особа, влиятельное лицо.
— Кто?
— Какой-то граф.
Ковач посмотрел на карточку.
— Вот…Граф Черни.
Майнер тоже взглянул на карточку.
— Его ещё только не хватало. И чего он хочет?
— У него важное заявление. Утверждает, что дело срочное, не требующее отлагательств.
— А почему его Шипка не принял?
— Граф требует именно вас.
Вытирая платочком лоб и вздыхая, Майнер ввалился в кабинет.
Навстречу ему поднялся человек в чёрном. Это был высокий стройный мужчина. Его лобастое, худощавое, заострённое книзу лицо с тонкими усиками и бакенбардами выражало высокомерное удивление. Он выглядел относительно молодо, но, при детальном осмотре, можно было заметить тонкие морщинки, синяки под глазами. Ему было ближе к пятидесяти, как определил комиссар. Майнер приготовился ко всему — к истерикам и упрёкам: за многолетнюю его практику общения с важными сановными особами бывало всякое.