– Кажется. Мы не узнавали специально.
– А… а…. а его можно спасти?! Мы должны его спасти!
Воцарилась тишина. Искатели Криабала скучающе переглядывались. Танзен недоуменно смотрел на Фырдуза.
– Это было бы богоугодным делом, несомненно, – негромко произнес Массено. – Но орден Солнца не вмешивается в светские дела. Несением правосудия занимается орден Щита, благочестивые служители Алемира. Враги же Солары – нечистые создания, что не облечены в смертную плоть.
– Кустодиан в таком тоже не участвует, – кивнул Танзен. – Мало ли кто где кого казнит. Освобождать государственного преступника чужой державы – на такое я санкций не получал.
Тогда Фырдуз с мольбой повернулся к своим новым друзьям, искателям Криабала. Торопливо и сбивчиво он стал говорить, что воевода Брастомгруд – герой войны и старый друг королевы Яминии, что та наверняка очень обрадуется его спасению и щедро за это вознаградит. Он уже давно понял, что голос совести у этих четверых не слишком громок – давить надо на другие эмоции.
– Насколько щедро? – первым спросил Мектиг.
Опытный головорез, он обычно за деньги убивал, но не возражал и спасти. Просто это реже поручали.
– Очень-очень щедро, я заверяю! – часто закивал Фырдуз.
– Нам тут все равно заняться больше нечем, – вяло произнесла Джиданна. – Я бы предпочла просто отдохнуть, но ваша компания отравляет любой отдых.
– Дочь моя, ты обижаешь наших общих друзей, – попенял Дрекозиус. – Я прекрасно понимаю, что меня ты в виду не имеешь, и ничуть не печалюсь твоим грубым словам, но тебе бы не мешало подумать и о чувствах остальных. Что же до предложения добросердечного Фырдуза, то я склоняюсь к тому, чтобы оказать ему поддержку – а уж если королева Яминии в доброте своей пожелает нас за то вознаградить, то видно уж такова воля богов. Я, как все вы знаете, к мирским богатствам безразличен и даже сторонюсь их, ибо грех…
– Тля, святоша, ты задрал! – оскалился Плацента. – Ты сам все время гундишь, что мы должны быть ярыть добрыми, тля! Ну и скажи просто – либо идите спасать табуретку, либо вы все глиномесы!
– Как удивительно точно и емко ты сейчас выразился, сын мой! – восхитился Дрекозиус. – В таком случае я, вероятно, выражу общее мнение, если скажу тебе, добрый Фырдуз, чтобы ты не беспокоился более. Если будет на то воля богов, благочестивый воин Брастомгруд будет освобожден.