Даже в пытке мы, японцы, желаем сохранять достоинство, подумал Маса, сам не зная, гордиться или плеваться.
Оторвав взгляд от живота, он посмотрел на лицо пленника и скривился. Ну так и есть! Кибальчич! Отыскал себе Пса, Обезьяну и Фазана, но те удрали, а Персиковый мальчик, идиот, попался.
Момотаро подмигнул знакомцу красным, воспаленным глазом, оскалил сжатые зубы.
Сзади сопел капитан Баба. В нем, вероятно, боролись Кокутай и Кокусуй. Первый требовал соблюдения Порядка, второй взывал к духу Ямато. Привело это к компромиссу.
— Я начальник местной полиции капитан Баба, — объявил служивый, приблизившись к лежащему. — Назовите ваше имя и укажите сообщников. Тогда я вас арестую, и вы окажетесь под защитой закона.
Оскалившись еще шире, Момотаро просипел по-русски:
— Баба-Яга, костяная нога.
Он попробовал плюнуть капитану на ботинок, но слюны из пересохшего рта не вылетело.
— Ишь ты, заговорил, — удивился Сандаймэ. — Но ничего не разберешь. Бредит.
Оскорбленный плевком, даже символическим, Баба отвернулся от хама, который так ведет себя с представителем власти.
— Тадаки-сан, у меня пока нет возможности принимать арестованных. Участок разрушен. Пусть остается у вас. Если что-то расскажет — сообщите.
— Само собой.
— Идемте, сенсей, — сказал капитан Масе. — Мне не следует здесь находиться.
— Сейчас, у меня развязался шнурок.
Маса опустился на одно колено около Кибальчича.
Тот хрипло затянул «Варяга»:
Из пристани верной мы в битву идем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрем,
Где ждут желтолицые черти!
Незаметно вынув из штанины бритву, Маса чиркнул ей по веревке, обвязанной вокруг запястья арестанта. Потом сунул бритву в раскрытую ладонь. Пальцы сомкнулись.
— Только не убивай мордатого, — шепнул Маса. — Иначе за тобой будет охотиться весь клан.
Вместо следующего куплета Момотаро пропел:
Скажите, пожалуйста, умник какой.
А то бы я сам не дотумкал!
Я все же японец, ты не забывай.
Жену поучи свою, Ронин.
А спасибо не сказал, хоть и японец. Большевики, они такие.
...Потом, выполняя долг вежливости, Сандаймэ, конечно, пригласил гостей выпить чая к себе в шатер. Там у клана «Хиномару», тоже оставшегося без крыши над головой, находился «бакуфу» (это слово, собственно, и означает «походная ставка в шатре»).
Теперь, на правах уважаемого сенсея, который, с одной стороны, помогал создавать иокогамскую полицию, а с другой стороны, был потомственным якудзой и отпрыском иокогамского гасиры, погибшего красивой смертью, Маса мог перейти к главному.
— У меня есть еще одно дело, — сказал он, сначала похвалив вкус чая. — Оно касается вас обоих. В Блаффе неизвестные преступники похитили тринадцатилетнюю девочку. Я взялся найти ее, пока злодеи не продали ребенка в публичный дом.