А неоновую вывески и красную ковровую дорожку заведению заменял фасад прачечной. Кстати неплохой такой. С весьма демократичными ценами. А еще здесь всегда имелся порошок для цветных вещей. Действительно редкое достоинство.
Грибовский припарковал Комаро около знака “машины не ставить”. Но, учитывая синий — государственный цвет номерного знака, вряд ли кто-то бы рискнул пригнать сюда эвакуатор.
С другой стороны, Алекс не сомневался, что поляк поставил бы машину и без индульгенции на мелкое хамство. Возможно именно поэтому они все еще друг друга не убили.
Закурив, Дум выдохнул струйку дыма в сторону каменного, низкого неба. Снег, не успев прийти в эти земли, умчался куда-то дальше.
Его сложно было винить за такое малодушие. Может, будь у Алекса выбор, он бы тоже свалил куда-нибудь в Исландию. Говорят, там подают потрясающий эль…
Был бы выбор… проклятье, он начинает рассуждать прямо как Светлый. Неужели эта фигня заразна?
— Дорогуша, вот честное слово, что-то у меня начинает спину ломить каждый раз, когда мы здесь оказываемся.
Грибовский потянулся, демонстрируя то, что на этот раз он явился подготовленным. Под кожаным плащом покоилась не только кобура с револьвером, но и ножны с дубинкой, от которой у Алекса заслезились глаза.
Освященная в церкви дубинка.
Что может быть сюрреалистическое этого? А как же подставь другую щеку и все такое прочее?!
Над головой привычно прозвенел колокольчик, после чего они миновали прачечную и вошли через дверь черного входа в довольно узкий переулок, разделявший невысокие каменные пятиэтажки.
— Кажется, в прошлый раз мы пришли другой дорогой, — протянул за спиной Грибовский.
— Путь в Бездну меняется каждую неделю, — ответил Алекс.
Поляк заозирался по сторонам и немного прислушался.
— Мы ведь не на Амальгаме-стрит? — протянул он задумчиво.
— На ней, — Алекс подошел к ничем неприметной стальной двери, которая с одинаковым успехом могла вести в какую-нибудь подсобку или еще куда-то. — Только где именно — никто, кроме Паромщика, не знает.
— Паромщика?
Клятые еноты скоро заполонят весь город!
— Фарух, — Дум отодвинул камень в кладке и просунул в обнаженное отверстие золотую монету с изображением черепа. Фарух обожал Джон Уика, да и на серебро у большинства темных была, в прямом смысле, смертельная аллергия. — Только не думай его так называть.
Через несколько мгновений после того, как монетка провалилась внутрь, на двери открылась скважина из которой показалось два темных, почти черных взгляда.
Алекс вздрогнул.
Каждый раз он готовил себя к встрече с Джо, но так никогда и не справлялся с первичным ощущением того, что на тебя смотрит нечто, способное порвать тебя на столь мелкие кусочки, что даже фанаты пазлов не смогут разобрать что перед ними такое лежит.