Алекс окинул тролля оценивающим взглядом. Полукровки, все же, появлялись на свет, но крайне редко. Несмотря на все усилия левых и глобалистов, толерантность между разными расами имела свои, вполне ярко выраженные, границы.
— Ладно, Хрен-выговоришь, бывай.
— Ага, бывай.
Алекс уже открыл было дверь и спустился на крыльцо, как ему в спину донеслось.
— Только ребятки с шухера уже успели прозвонить крышу. Ты уж не серчай. Но это — я могу даже пару цветочков на могилу тебе принести. Ну и обоссать еще — да. Знаешь как губа по осени болит?
Хрен-выговоришь указал на шрам, который когда-то давно оставил на его лице Алекс.
Дум только широко улыбнулся.
Поправив шляпу и очки, все так же придерживая дверь, он отодвинулся в сторону, позволяя троллю вдоволь полюбоваться открывающимся пейзажем.
Расколотый, вздыбившийся асфальт; из сломанных пожарных гидрантов в небо били фонтаны холодной воды. Крупные капли, разбитым стеклом, осыпались на пылающие машины и байки. Неподалеку что-то взорвалось и очередной столп черного дыма присоединился к покрову искрящегося смога, накрывшего проезжую часть.
Правда в данный момент она больше напоминала зону боевых действий.
В центре, на, в самом прямом смысле, куче стонущих, раненных, избитых, поломанных, тел островных троллей в кожанках, с ирокезами и прочей атрибутикой банды, сидел Грибовский и чистил подошву ботинок.
— Ты…
— В следующий раз, Хрен-выговоришь, — Алекс указал тростью на висевшую в магазине маску, принадлежащую одному знакомому гному. — я могу и забыть о том, что у нас только бизнес и ничего личного.
Они встретились глазами.
Ненадолго.
Потому как в следующий момент тролль устало выдохнул и помассировал виски.
— Проваливай, Алекс…
Дум молча вышел на улицу и, закрывая дверь, услышал приглушенное:
— Ну, я хотя бы попытался…
Попытался он…
Дум еще в детстве с легкостью распутывал схемы островитянина. И на рынке тот жил только потому, что торговал совсем уж горячим товаром, а Броми был слишком осторожен, чтобы рисковать обжечься на такой фигне.
Фигне, которая теперь лежала в рюкзаке за спиной Алекса.
Дум, ступая прямо по лежащим на земле избитым телам, не обращая внимания на их стоны и просьбы о помощи, подошел к гвардейцу.
Ну, вернее как подошел — встал около подножия горы дергающихся тел.
— Ты нормальный? — спросил Алекс, закуривая от огонька на большом пальце. — Или…
— Бл… — процедил сквозь сжатые зубы Грибовский. У него все никак не получалось выковырять чей-то клык из подошвы сапог. — Нет чтобы сказать — “Грибовский, дружище, прикрой мне спину”. Или “