— Все это изначально было известно дяде и мне, — пояснила Анна, — теперь знаете и вы.
Приподняв за подбородок голову Драгомира, который все еще стоял подле Лиана, понурив взгляд, он внимательно посмотрел на мальчика.
— В тебе есть что-то общее с Изяславом Дэ Шором, который, узнав, что единственный наследник престола здесь, еще сильнее захочет вернуть себе Рувир.
— Почему наследник? — не поняла Анна.
— А кто? У Изяслава по известным причинам детей нет, а трон может переходить от старшего ребенка царской семьи к младшему. Насколько я помню из истории, Драгомир Дэ Шор был младшим внебрачным сыном царя Вячеслава и волшебницы Иллеи, но Вячеслав признал его, и теперь он — единственный сын царя.
— Вот! — подчеркнула Гедовин. — Прямое подтверждение магии.
— Ну, в то, что это магия, — возразил Лиан, отпуская мальчика, тот поспешно отошел обратно к Анне, — давно никто не помнит. Официальное объяснение: это воля свыше, и именно поэтому Изяслава не лишили трона после того, что он сделал со своей сестрой. Поверьте мне, дети, если бы народ знал, что это магия, Изяслава выгнали бы вместе с этими правилами наследования, а скипетр сожгли или разрубили в щепки. А теперь расскажите мне, что за планы по обороне города вы тут готовите? — спросил Лиан, одарив требовательным взглядом сначала Гедовин, потом Модеста.
— Ну, мы… — замялся мальчик, взглянув на Гедовин, та кивнула и докончила сама.
— Мы собираемся вернуть Рувир царю Изяславу.
— Это шутка, да?
— Нет, это правда, — подтвердила Гедовин, немного пояснив, — мы за светскую власть в государстве.
Лиан едва не рассмеялся.
— Мы, это кто?
— Я, — произнесли Модест и Гедовин почти одновременно.
— И вы двое решили, что вы вправе решать за всех жителей города? Да кто дал вам такое право?
Ребята не ответили, молча потупив взгляд, ведь, по сути, господин Нисторин был прав. Анна же, все это время переводившая Драгомиру разговор, вставила свое замечание.
— Но ведь вопрос еще и в том, что возрождение магии началось именно в Рувире, и местный храм уже назвал это деятельностью Алины. Если бы Рувир был частью светского государства, тогда магия с большей вероятностью могла бы быть признана. Я напомню, что самооборона волшебника уже ни к чему хорошему не привела, даже исходя из тех случаев, которые нам известны. Мое мнение, за такой силой, как магия, должен быть надзор, а не преследование с вытекающими последствиями. В древности ведь был властитель магии, книги учета и волшебные птицы камиды, фиксирующие применение запрещенных заклинаний, общественная надзорная служба, то есть на них была управа, и лучше сейчас восстановить эти знания, чтобы могли сосуществовать и волшебники, и люди, не наделенные магическим даром. Вы согласны?