— Заткнись! — перебил лавочника Стейн. — Иначе ничего не получишь.
Милли помертвела, сообразив, кому был обещан яд.
— Стейн, плевать. Не нужен мне яд! Я отказываюсь! — затараторила она. — Все! Отказываюсь!
— Нет! Мы заключили договор! — грубо оборвал ее Стейн. — Ты выполнишь свои условия сделки, я — свои.
У Милли сердце стучало где-то в горле. Какой же упертый, непробиваемый василиск!
— Стейн! Что бы ты ни задумал, оно действительно того стоит?
— Оно того стоит, — глухо ответил он. — Жди, я скоро.
Стейн ушел за ширму, и Эмилия успела разглядеть край кушетки. Лавочник вытащил из ящика стола что-то завернутое в тряпицу и нырнул следом.
Эмилия кружила по комнате, покусывая кончики пальцев. Из-за ширмы не доносилось ни звука. Лишь раз ей послышался глухой стон, а следом почудился металлический стук, как если бы нож положили в жестяной таз.
Стейн вышел, натягивая футболку. Его талию обматывал кусок ткани, на котором проступили алые пятна. Василиск был бледен, но, увидев Эмилию, подмигнул.
— Уже все. Идем ужинать.
Обернулся к лавочнику:
— Где то, зачем я пришел?
Но гоблин уже сам, без напоминаний, снял с полки и протянул Стейну небольшую бутылочку, внутри которой клубилась тьма. Она казалась живой — сжималась и разжималась, пульсировала, точно сердце. Василиск очень осторожно завернул подношение в несколько слоев бумаги и опустил во внутренний карман куртки.
— Парень, тебе бы прилечь ненадолго, — окликнул его хозяин лавки, когда Стейн, подхватив Эмилию, направился к выходу, но василиск махнул рукой: мол, ерунда.
Когда они покинули зловещую лавку, Эмилия все никак не могла надышаться прохладным свежим воздухом. Ей казалось, что она вся насквозь пропиталась запахом формалина.
— Здесь… неподалеку… неплохая таверна.
— У меня что-то аппетита нет! — огрызнулась Эмилия. — Это же… Это же жуть какая-то! Что ты ему продал, Стейн?
— Знаешь, что… считается… универсальным антидотом?
Стейн пытался казаться бодрым, но паузы между словами выдавали его состояние.
— Нет. Что?
— Печень васи…
— О нет! Нет! Замолчи, Стейн! Мне сейчас плохо будет! Мне уже плохо!
Эмилия зажала рот.
— Дыши, Эмилия! Ну! — Стейн обеспокоенно положил руку на ее плечо. — Что за нежные нимфы… Все со мной будет в порядке! Завтра все заживет без следа!
— Гад ты! Какой же ты гад! Я скоро заикаться начну из-за тебя!
Стейн фыркнул.
— Идем, нежный хомяк! Придется все же добраться до таверны, не ночевать же на улице.
Эмилия не ответила, вырвалась и угрюмо зашагала рядом. Стейн шел молча и уверенно, во всяком случае до тех пор, пока не начал заваливаться набок. Уперся ладонью о стену ближайшего дома, потом сполз на землю. Перепуганная Эмилия присела рядом и увидела, что волосы Стейна слиплись от пота, на бледном лице выступила испарина.