При встрече он бы не смог ответить на вопрос, кто он. Это вообще мало кто знал. Он возился под грушевым деревом в саду на горе. Земля пахла поздним летом и ветром, а еще… солнцем, точно, солнцем.
Подняв голову, он увидел миниатюрную девушку лет двадцати пяти, отметил бесстрашное лицо и одинакового, что удивительно, цвета глаза и волосы – цвета чистого золота. А она разглядывала сорокалетнего мужчину, рабочий комбинезон, листовой электроскоп в его руке и ощущала себя незваной гостьей.
– Ой!
Тон, видимо, оказался уместный, поскольку он кивнул:
– Подержите.
Что уже можно было расценивать как приглашение. Она присела рядом и взяла инструмент точно, как он показал. Мужчина чуть отошел и постучал камертоном по колену.
– Что-нибудь происходит? – Хороший голос, такой притягивает внимание, и слушать его приятно.
Она опустила глаза на изящные золотые листочки под стеклом электроскопа.
– Расходятся.
Он постучал еще раз, и листочки снова разошлись.
– Сильно?
– Когда стучите, градусов на сорок пять.
– Пойдет, большего и не добьешься.
Из кармана охотничьей куртки он вытащил пакетик с известковым порошком и высыпал горстку на землю.
– Я буду ходить. А вы стойте на месте и говорите, насколько они разошлись.
Постукивая камертоном, он зигзагом обошел грушевое дерево, а она озвучивала: десять градусов, тридцать, пять, двадцать, не двигаются. И когда золотые лепестки раздвигались по максимуму, образуя угол в сорок градусов и больше, он насыпал еще горстку. В конце концов дерево окружил неровный эллипс из белых точек. Мужчина вытащил записную книжку, зарисовал и точки, и дерево, потом забрал электроскоп у нее из рук.