Они шли по улочкам Юрьевца, направляясь в сторону гостиницы. — А начало антивенетскому мифотворчеству положили римляне. Восхищаясь псевдодостижениями римлян, мы забываем о том, что у них было и второе лицо — хищника. Да им, по сути, только «хлеба и зрелищ» и надо было. А германцам так же, как и римлянам, антиславянское мифотворчество было необходима для оправдания своей агрессивной политики в отношении соседей. Этим немцы занимались профессионально, с размахом. Агрессию против славян поддерживало и духовенство Римско-католической церкви, вдохновлявшее крестовые походы во все времена. Жестокость оккупантов в отношении славян всегда была необыкновенной. И в то же время, чтобы оправдать свою бесчеловечность, римляне и германцы первыми начали создавать миф о славянской жестокости. Кто громче всех кричит в толпе: «Держи вора!»? То-то и оно…
— Славяне по своей природе менее агрессивны, более этно- и веротерпимы, — продолжал Толбуев. — И это оформилось в широко распространенную легенду о загадочности «русской души». В военном смысле их довольно трудно расшевелить. Трудно, но можно, если очень сильно разозлить.
— Тогда мало не покажется, — добавил Иван. — Скорее бы уж разозлили до предела. Сил больше терпеть весь этот бардак нету. Кулаки чешутся.
— Спокойнее, Ваня, спокойнее, я скажу, когда можно начинать, — пообещал Велемир Радомирович. — Так вот. Когда славяне, не выдержав, наносили ответный удар, их объявляли агрессорами. Даже специальное слово придумали. После одного из ответных ударов по Риму их стали называть варварами. Кричали на весь мир, что они, дескать, сжигали книги. Но вот что интересно. Книги эти были написаны на человеческой коже — на пергаменте. Следовательно, «варвары-вандалы» попросту «похоронили» эти «произведения», то есть сожгли прах сотен тысяч убиенных людей. Об этом почему-то молчат…
— Уже в те времена были заложены основы теории и практики двойных стандартов, а также информационной политики «перевертышей», — добавил он после небольшой паузы. — В сущности, речь идет о том, что оккупировать исконно венетские территории, истреблять и вытеснять автохтонное славянское население, проявляя неимоверную жестокость, — можно и правомерно. А наносить ответные удары по агрессорам — варварство.
Навстречу им шел сам Ферапонтов с посохом.
— Здравия желаю, дорогой Матвей Яковлевич! — поприветствовал его Толбуев.
— Оставь меня, зрелый отрок, я в печали, — ответил вздорный старик, мимоходом взглянув на него.
— А что так?
— Думы горькие думаю. Опосля потолкуем.
— Ну-ну. Вот это тот самый знаменитый язычник и есть, — пояснил Велемир Радомирович, глядя Ферапонтову вслед. — Языкастый, то есть, очень. Но шибко умный, аж страшно.