Толбуев пил и мрачнел все больше. Погружался в себя, в свои думы. Уходил на дно, как утопленник. И на окружающих уже не обращал никакого внимания. Даже не понимал, о чем они говорят и над чем смеются. Не различал лиц. К нему обращались с какими-то вопросами, хлопали по плечу, но он лишь сурово хмурил брови и молчал.
Потом подумал: «А почему бы мне прямо сейчас и не отправиться к белой вдове? Чтобы все разъяснить. Поставить точки над «i». Уже полночь, самое время. Надо только от Марка как-то улизнуть, а то все мероприятие испортит». И он решился. Стал незаметно отступать от столика, выходить из освещенного пространства в темноту ночи.
— Ты куда? — тотчас же насторожился Гаршин. Следователя по особо важным делам не проведешь.
— Да в туалет! — огрызнулся Толбуев. — Придержи Альму, чтобы не бегала за мной.
Войдя в гостиницу, Велемир Радомирович пересек холл и вышел через запасной вход. Потом обогнул здание и быстрым шагом направился в сторону оврага. Даже порадовался, что все так удачно сложилось. От всех ушел, словно Колобок. Но не знал и не мог видеть, что за ним незримо и неслышно двинулась еще какая-то тень…
А полная луна уже третьи сутки как пошла на убыль. Ночь стояла теплая, безветренная. В кустах трещали сверчки. Прохожих на улице не было. В домах все уже давно спали, а кто не спал, тот пил, как банкетщики. Но тоже не мешал двигаться и сосредотачиваться. Перед встречей… с женой?
Толбуев начал спускаться по деревянной лестнице к роднику. Там, как он и ожидал, привычно сидели старик со старухой. Два застывших странника, занесенных из прошлого в наш век. Кого же он все-таки ему напоминает? Где его видел? В какой пожелтевшей книге? Да, именно в книге, там был портрет этого старика. В профиль. Но вспомнить никак не мог.
Велемир Радомирович присел рядышком, на скамейку. Помолчав некоторое время, он спросил:
— Как водица?
— Славная, — ответил старик. — Редкая водица.
— А почему вы все ночное время тут проводите?
— А где же еще-то? Тут славно. Тут думается.
— Все Праязык ищете?
— Ищу.
— И как?
Старик не ответил. Видно, вопрос показался ему глупым. Да Толбуев и сам знал, что ответа на него нет. На себе испытал. Можно только приблизиться к пониманию Праязыка, а все тайны до конца никогда не раскроются. Это ведь как Апокалипсис — точного времени не знает никто. Кроме Господа.
Уходить отсюда не хотелось. Здесь было тихо, спокойно, мирно. А там — впереди — что его ждет? Встреча с Леной? С белой вдовой? С утерянной любовью или с каббалой? Ему вдруг даже захотелось остаться тут навсегда, так и сидеть безмолвно вместе со стариком и старухой до конца жизни. Славные они.