— Так что же тебе нужно, Анна?
Я почувствовала в вопросе некоторый подвох и вдруг испугалась, что в ответ на свою откровенность получу новый отказ. Поэтому трусливо сказала:
— Как минимум, мне нужен ты, как друг и как союзник.
— Ты хочешь дружить? — Каидан поднял на меня глаза. — Но это невозможно, когда испытываешь нечто большее, чем дружеское чувство. Союзники, да, но не друзья. Если ты сможешь показать мне свою ауру и я увижу, что там ничего не осталось, то нам удастся быть друзьями.
У меня отвисла челюсть, и я медленно повела головой из стороны в сторону.
Он расставил руки и раскрыл ладони, показав, что полностью открыт. Его глаза сверкали, как драгоценные камни, а в голосе послышался вызов:
— Покажи.
— Покажи сперва свою, — потребовала я.
— Ни за что.
Это было глупо. Он не мог не знать, что я все еще его люблю. Но всё равно: хочет — пусть видит.
Я окинула взглядом пляж и сняла защиту. Ощущение, как всегда, было странное, сердце билось так, как будто я обнажилась на публике. У Каидана при взгляде на цвета моих эмоций упали руки и, как только что у меня, отвисла челюсть.
Это длилось ровно шесть секунд, затем я вновь спрятала ауру. Еще какое-то время после этого во взгляде Кая светилась мальчишеская незащищенность, но ее быстро сменила знакомая хмурая маска.
Он скрестил руки на груди и вздернул подбородок.
— Откуда я знаю, к кому относятся эти цвета? Может, вовсе не ко мне?
Ох!
— К тебе, — процедила я сквозь зубы.
— Если ко мне, то всё, как я сказал. Мы не можем быть друзьями.
— Отлично. — Голос у меня был сдавленный. — Валяй, отталкивай меня дальше. Только не бесись потом, когда добьешься своего!
Он беспомощно поднял руки.
— Анна, ты ведешь себя так, как будто между нами возможна любовная связь. Она невозможна!
Мои опущенные руки сжались в кулаки.
— Ты что, думаешь, я этого не знаю? Еще как знаю, и мучаюсь! Но даже Джинджер и Блейк находят моменты, когда им можно поговорить. Не тебе одному ненавистна такая жизнь. Это был кошмарный год.
Тут нас ударила по ногам выброшенная волной доска для серфинга. За ней гнался парень в плавках. Я отскочила, Каидан поднял доску, вернул хозяину, и мы молча двинулись дальше вдоль линии прибоя. Так мы дошли до пирса, на котором расположилось выгоревшее разноцветное колесо обозрения, и за это время мне удалось несколько успокоиться. Была примерно середина дня, когда мы переместились с пляжного песочка на нагревшийся под палящим солнцем деревянный настил. Вокруг гуляли родители и дети с мороженым в вафельных рожках; у входа стояла группа молодых ребят со скейтами, они курили и пытались выполнять невероятно сложные трюки. Мы с Каиданом прошли мимо них в городок аттракционов, со стороны которого аппетитно пахло пончиками.