— Ты сможешь побыть с ней еще немного, пока я буду прорабатывать детали. — Отец похлопал меня по колену. Его голос стал совсем сиплым, как бывало с ним при сильном волнении. — Анна, всё, что я делал, — это было, чтобы тебя защитить. Мне нужно, чтобы ты это знала. И демоны, которых я послал к тебе в ту ночь, и эта штука с двумя мальчиками, и твой переезд. Ужасно видеть твои страдания, но всё это — ради твоего блага.
— Постой! Какая штука с двумя мальчиками?
— Я… — отец удивленно уставился на меня, потом перевел глаза на Каидана, который старательно рассматривал ковер и время от времени хрустел костяшками пальцев, потом снова на меня, и мне сделалось нехорошо от его горестного взгляда. — Я думал, он тебе расскажет.
— Расскажет что?
— Выслушай меня. — Отец поднял руки вверх. — Только спокойно, хорошо? Сын Алоцера — единственный исп, за которым нет наблюдения. Я думал, может быть, вы понравитесь друг другу, соединитесь и будете счастливо жить в безопасности…
Его голос постепенно становился тише, и он внимательно смотрел на меня, ожидая моей реакции.
— Ты поделился этими мыслями с Копом? — шепотом спросила я, а в это время у меня в голове рушились вниз и складывались в отвратительную картину кусочки головоломки.
Отец покачал головой.
— Нет.
— Зато ты сообщил это Каю, когда приказывал ему больше со мной не встречаться, так? — Помертвев от ужаса, я смотрела отцу прямо в глаза.
— Да. Я сказал сыну Фарзуфа…
— Каидану, — перебила я. — Его зовут Каидан.
— Сказал Каидану. И он тогда согласился, что для тебя так лучше.
Я попробовала представить себе, как отец говорит Каидану, что мне будет лучше с Копано, и сердце у меня подпрыгнуло куда-то к горлу. Я прошептала:
— А что он еще мог ответить? Ты, чертов повелитель!
— Нет, Анна, — тихо сказал Каидан. Мы с отцом подняли на него глаза. — Я действительно был с ним тогда согласен.
— Да, и вы оба ошибались. — Я снова повернулась к отцу. — Ты хоть понимаешь, как ошибался?
Отец снова поднял руки.
— Разве надеяться, что ты полюбишь достойного молодого человека, — ошибка? Я не пытался причинить тебе вред, а лишь создавал условия, способные тебе помочь и в то же время сделать двоих счастливыми. Не будь в картинке этого мальчика, — он повернул большой палец в сторону Каидана, — она вполне могла бы сложиться.
Я вспыхнула.
— Но он там был, отец! И есть. В этом-то и заключалась ошибка. Мы все трое страдали по твоей милости.
Я вскочила на ноги и тяжело сглотнула, а отец, уставившись в пол, потирал виски.
Остальные повелители считали нас не более чем марионетками, но для меня была невыносима мысль, что и мой отец относится к нам так же, — пусть даже у него самые «лучшие» намерения.