Я не сказал об этом ни слова, но Маше, вероятно, сделался внятен ход моих мыслей.
— А вас не очень-то взволновали Мишины намеки, — замечает она вскользь и, уловив мое недоумение, между прочим поясняет: — Ну, эти возможности каких-то там, у вас, перемен.
Оказывается, наблюдательная девушка. В ее-то нежном возрасте, когда представления о жизненных свершениях должны вырисовываться в формах скорее умозрительных, романтически-идеальных.
— Правильно заметили, — подтверждаю я, — можно сказать, совсем не взволновали.
— Почему же? — ничуть не стесняясь, в упор спрашивает Маша, не забыв при этом с обходительностью хозяйки подлить кофе и мне, и себе.
— Потому что меня они вряд ли коснутся. Я не играю в эти игры, Маша. Я типичный аутсайдер, если пользоваться спортивной терминологией. Та самая лошадь, на которую никто не ставит.
— Ну а как же самолюбие?
Мне даже смешно становится — кто из нас в самом деле журналист, я или она, кому из нас свойственнее задавать вопросы? — хотя, честно говоря, за многие годы газетной службы я так и не обучился профессиональной беззастенчивой настойчивости. Отвечать, однако, придется, и пусть уж эта нескромная красавица сама пеняет на свою прямолинейную любознательность.
— Видите ли, Маша, самолюбие удовлетворяется разными вещами. Тут нет всеобщего правила. Вернее, из общего правила есть сотни исключений. Вот вы пришли с женатым мужчиной в чужой дом, и самолюбие ваше при этом, кажется, ничуть не страдало. Миша оставил вас в этом доме, и опять же непохоже, чтобы вы испытывали по этому поводу нравственные муки. — Я не хотел этого говорить, видит бог, она сама меня вынудила.
— А вы еще и ханжа, оказывается, — разочарованно тянет Маша и морщится при этом, словно у нее заболел зуб.
— Может быть, — не собираюсь я возражать, — но мы говорили о самолюбии, а не о ханжестве. Знаете, например, за что я люблю метро? За то, что оно безразлично к моей истинной ценности. Оно ее не повышает и не понижает.
Маша смеется:
— А машина повышает настолько, что с ее помощью можно знакомиться с девушками?
— Вот именно. А знакомиться полагается с помощью каких-либо личных достоинств. На мой взгляд. Только не говорите, пожалуйста, что я завистник.
Маша милостиво улыбается, будто бы награду мне присуждает.
— Нет, что вы! Вы самый бескорыстный из всех Мишиных одноклассников.
Я прикладываю руку к сердцу:
— Как видите, счастья это до сих пор не принесло.
— Так что же, по-вашему, выходит? — В Машином голосе ни с того ни с сего вскипает задиристость юной правдоискательницы, привыкшей уличать взрослых бестактными риторическими вопросами. — Что успех — это удел одних мерзавцев?