Демьян между тем удобно устраивается в кресле и, театрально закурив сигарету, вперяет в Мишу проницательный, заговорщицкий взгляд.
— Михаил, я, безусловно, извиняюсь. Ну что из того, что я принял свои сто пятьдесят коньяку? Ты же знаешь, без этого я не способен трезво мыслить. Логически оценивать обстоятельства.
— Ну, и что же ты оценил?
— Очень многое, старина, очень многое. Например, твое грядущее восхождение. Не скрою, мнения по этому поводу в народе различные, но я лично за тебя рад. Причем, ты же знаешь, без подхалимажа, без какого бы то ни было тайного расчета. Хотя, не отрицаю, хотел бы с тобой поработать. Как летчик летчику говорю.
…Миша смущен. Демьянову бреду не принято придавать значение, язык у него в известном состоянии без костей, в любые высоты способен завести своего хозяина, так же как и в любые дали, и все же теперешний разговор льстит его самолюбию. Хоть Миша и старается изо всех сил скрыть это.
— Слушай, Демьян, ты бы фантазию свою придерживал. Или по другому руслу ее устремлял. Ну откуда у тебя все эти сведения?
— Из источника в высшей степени достоверного. — Пьяная Демьянова принципиальность еще потешнее его куража. — Знаем, но никому не скажем… Шучу, шучу! Ты что думаешь, интриги Ефимыча никому не заметны? Кого он хвалит, кого выдвигает на премию? Не стесняйся, старина, ничего в этом зазорного. Все по делу. Ты — его человек. Не спорь, не спорь, я знаю, что ты этого не искал, само собою сложилось, ну и слава богу. Между прочим, в моей теневой редколлегии, — Демьян дьявольски хохочет, — ты давно уже замредактора.
— А Коля Беликов? — спрашиваю я. — Ему место нашлось?
— С Колей вопрос сложный. — В голосе Демьяна и впрямь прорезываются едва ли не начальственные, хозяйские нотки. — Самое любопытное в том, что я бы тоже ликвидировал Колину нынешнюю должность. Она его губит. Коле противопоказано содержание в стойле, ему бегать надо, волка ноги кормят. Я ему об этом прямо сказал двадцать минут назад, когда мы с ним отдыхали.
Ах, вот оно, оказывается, в чем дело! Демьян обрел напарника в лице Коли, а это уж совсем ни к чему. Пить Коля не умеет — то плакать начинает, то куражиться, то хвастаться небывалыми своими достижениями и заслугами. А также и заработками, которые позволяют его жене Наде — Нади́ной зовет он ее — нигде не работать.
— Все у нее есть! Все! Как положено! И шуба, и мохер, и голенища французские, то есть сапоги.
— А как же ты развлекаешь ее? — подначивают Колю ребята, зная, что Надина на двадцать лет его моложе. — В кино водишь, в кафе или на танцы?