И вообще, какие бы размеры я ни принимал, от амебы до самого высокого дерева в лесу, моя мысль не прерывалась, что странно даже мне, после того как пожил среди людей.
Хотя да, теперь начинаю догадываться, в чем дело. Я не только здесь, я везде.
И был оторван от основной части намеренно, чтобы мог думать и действовать в этом времени так же быстро, потому что нужно успеть остановить биологическую жизнь в ее стремительной экспансии.
Крякожабер продолжал с энтузиазмом:
– Человек – лишь возникшее на кратчайший отрезок времени переходное к сингуляру!.. Марианна, ты слышишь? На образование звезд ушло сколько миллиардов лет? А теперь от компьютера до сингуляра всего лет тридцать-сорок!
Она сделала большие глаза.
– И какой я стану?
– Вечно молодой, – заверил он, – и безумно красивой! Какой сама захочешь.
Она польщенно заулыбалась.
– Ну да, тогда пусть эта сингулярия… наступает. Если это не противозаконно.
Он заверил:
– Именно тогда закон и проявится в полной мере!.. Ничто не будет скрыто, даже мысли. Что единственно правильно, так как человек станет слишком всемогущим, а мысли могут стать разрушительными…
Я кивнул, у Крякожабера не зря эта диаграмма, где жизнь Вселенной в виде часов, когда от Большого Взрыва до образования первых звезд ушло двадцать три часа, на образование Солнечной системы одна минута, на возникновение жизни – секунда, на человека – миллиардная доля секунды… а от начала индустриальной революции и до нынешнего момента такие фемтосекунды, что и атомные часы не ухватят.
Марианна некоторое время, остановившись в дверях со стороны кухни, слушала нас обоих с недовольным лицом, я видел, что ничего не понимает из нашего разговора, и что не услышала того, что надеялась услышать, а что надеялась, даже предполагать не берусь.
– Ладно, – сказала она, – кофе у тебя, Крякожабер, ничо так, в прошлый раз был хуже.
– Это тот же самый, – сообщил он весело. – Сразу покупаю ящиками, чтобы не париться. Это ты в прошлый раз была веселее. Ничего не случилось?
– Случилось, – ответила она с полицейской сдержанностью, – как-нибудь расскажу. В другой раз.
– Лады, – согласился он. – Но помни, я друг, всегда готов помочь! Кроме тех случаев, когда не готов или не хочется. Так что обращайся.
Я понял по взгляду Марианны, что пора уходить, поднялся, а она сказала Крякожаберу:
– А может так быть, что Крабоид помнит свою работу, а себя забыл?
Крякожабер широко улыбнулся.
– Конечно!.. Я вот тоже помню только работу, а все остальное такая мелкая хрень, что вообще не стоит упоминания.
Она поморщилась.
– Вечно у мужчин дурные шуточки да отговорки, как только дело к женитьбе. Крабоид, пойдем отсюда. Он нас обижает!